— У человека на подъёме должна быть цель в жизни. Главное — цель! Чтобы он держался за неё. Когда цели мельчают, уходят, человек уже не горит. Он становится скептиком, как я. Скажи, Валентин, у тебя есть большая цель в жизни?
— Нет, Алик, — честно ответил я. — Большой цели нет. Есть обязанности. Я должен поднять детей, что-то им оставить.
— Это текущие заботы. А мечта у тебя есть? — копал Алик глубже. — Мечта и цель — вещи разные. Вот у меня нет ни мечты, ни цели. Человек без этого — просто живет. Я просто живу, ради маленьких забот.
Не знаю, почему так случилось, но что-то толкнуло меня пооткровенничать с Аликом. Может быть, момент был такой философско-кладбищенский, может, просто в последние годы я думал об этом. Возможно, мне самому не терпелось иметь какую-то мечту — мечту большую, не денежную.
— Я девушку в школе любил. И даже сейчас, до сегодняшнего дня, у меня мечта жива — побыть с ней.
— Извини, что грубо, — уточнил Алик, — переспать, что ли?
— Даже шире как-то, — не отрицая уточнения Алика, ответил я. — Полюбить её по-настоящему, пострадать из-за неё. Понимаешь?
— Что тебе мешает? — спросил Алик.
— Одним словом не ответишь. Я боюсь её искать. Мне уже немало лет. И ей тоже. Она была замужем, есть дети. Сейчас овдовела, — уклончиво отвечал я. — На кой чёрт я ей нужен?
— Неуверенность — это действительно признак почитания и любви. Значит, ты у нас ещё жених. Хорошо быть молодым! — негромко рассмеялся Алик.
— Со дня окончания школы прошло почти три десятка лет, — сказал я. — Что может нас теперь объединять с этой девушкой?
— В том и интрига, — снова повеселился Алик.
— Скоро эта интрига, надеюсь, разрешится, — сказал я. — А теперь пойдем, покажу таблетки счастья, которые ты будешь исследовать.
Мы вернулись с кладбища ко входу, где стояла моя машина. Уходя, я обернулся на кресты и пирамидки, на разномастные памятники, поставленные то ли в память, то ли в назидание живущим. Каждый шаг в своей жизни сверять бы по этой кладбищенской тишине и вечному покою!
В машине я показал пакет с таблетками Алику.
— Тут и никаких экспертиз не требуется! А ну-ка дай нож!
Я дал Алику перочинный нож. Он раздавил лезвием одну из таблеток на корочке книги, которая нашлась в бардачке, послюнявил палец, ткнул в порошок таблетки и положил порошок на язык.
— Так и есть! Это семейство амфетаминовых. Но в этой гадости ещё и сахара много. Бодяжит кто-то. После такой таблетки у человека смещается порог боли. Он чувствует легкость, смелость, прилив сил. Американцы своим солдатам их давали в качестве антидепрессантов. Сам можешь попробовать. Действия таблетки хватает ненадолго. Одна-две таблетки — ерунда в общем-то. А вот инъекции — это не шутки.
