– Волчара… – облизывается она зло, но возбужденно.
* * *
Клиенты – брат и сестра. Похожи. Друг на друга и еще на белёсых морских свинок. Обоим около пятидесяти. Полноватые, неприятные… Какие-то потертые, что ли, немного нелепые. И с неуместными ляпами демонстрации сомнительной финансовой успешности: перстень, серьги с бриллиантами – у неё, недешевые часы и брелок от дорогой тачки в нервных пальцах – у него. Взгляды услужливые, даже подобострастные, настороженные.
Баксу они не нравятся тоже. Он настороженно ведет носом и переводит взгляд с одного на другого.
Она сидит молча, терпеливо вздыхая и перебирая пухлыми пальцами ручку красной кожаной сумки.
Брат подыскивает формулировки понейтральнее, пытаясь выглядеть не слишком гадко в своей семейной ситуации.
– То есть Вы с матерью не общаетесь?
– Да Вы поймите, мы бы и рады… Но мы живем в Туле. Далеко…
– По телефону?
– Конфликтные у нас отношения… – сводит он брови жалобно. – Мама с характером, не хочет… общаться. Мы приезжаем изредка… На порог не пускает.
Ну, да. Приезжаете. Проверить, не освободилась ли квартирка в Москве. Всё ясно, в принципе.
– Давно не общаетесь?
– Да лет уже двадцать, – опускает он глаза.
– А мать, значит, коренная москвичка?
– Да.
– Другие наследники, претенденты?
– Да нет больше никого.
Красавцы. Бросили мать, а теперь пришли собирать урожай.
– А сиделку эту Вы нанимали?
– Сиделку? Нет! Сама она нашла где-то эту мошенницу!
– Большая квартира?
– Три комнаты. Крупногабаритная. Рядом с домом Булгакова…
– Ого. Вы уверены, что завещание написано на эту сиделку?
– Да! – не сдерживается сестра, раздраженно подаваясь вперед. – Мать сообщила нам об этом в официальном извещении. Всё заверено у нотариуса!
– А какой, говорите, диагноз?
– Онкология. Четвертая стадия. В любой момент может… Мы с ее лечащим врачом… «общий язык нашли», – делает пальцами специфический жест, словно считает деньги. – И есть такая информация, что мошенница эта организовывает поездку в Бельгию…
– Ммм… – доходит до меня. – Болевой синдром, который уже не купируется, эвтаназия…
В Бельгии эвтаназия разрешена, в России – нет.
– Да!
– Ясно. Проблема решаема. Если поторопимся. Цена вопроса – двадцать тысяч долларов.
Взгляды рассеиваются. Считают.
– Сколько?! – вздыхают они хором.
– Мы не работаем со средним классом, я предупреждал. Делаем все чисто, так, чтобы не возникало вопросов у органов и других инстанций. Если возникают какие-то последствия – разруливаем их сами. Цена квартиры, которую вы получите в итоге, гораздо превышает затраты. Конечно, вы можете поискать других исполнителей… Но успеете ли? Каждая минута на счету. Работая с нами, через три дня вы будете иметь завещание, оформленное на вас, и гарантию, что она не успеет переоформить его ни на кого другого. Оставлю вас на десять минут. Подумайте…
