— А куда ваши воспитанники попадают потом?
— Мы присматриваем за своими выпускниками, — с гордостью ответила матушка Мю, — Девочки выходят замуж либо идут в служанки. Кто-то становится швеей или кружевницей, но тут надо хоть каплю магии иметь.
Я кивнула: уметь шить — это и впрямь надо родиться волшебницей, даже не ведьмой. Вот я, к примеру, данного дара лишена, увы…
— Мальчики поступают подмастерьями в производственные цеха, — продолжала отчитываться воспитательница. — Идут в солдаты. Кто покрепче — нанимаются в помощники на рудники.
— На рудники? — У меня ком застрял в горле.
— Лучшие деньги, — пояснила матушка Мю. — Правда, берут не всех — горняки чужаков не жалуют.
Как интересно… В общем, можно сделать вывод, что в королевстве действительно заботятся о сиротах. Это достойно уважения, но колдовство всё равно действует… Странно.
— А нищие у вас есть?
Матушка Мю нахмурилась, во взгляде появилась брезгливость.
— В королевстве не любят попрошаек, — холодно отрезала женщина. — Хочешь денег и еды — иди, работай. Устроиться помогут всегда. Можно обратиться в попечительский совет и получить временное пособие, взаймы. Слоняться без дела и отвлекать от работы других строго запрещено.
— То есть появись в королевстве, к примеру, нищенка с двумя детьми…
— Она могла попросить помощи в трудоустройстве и временного приюта. Мы против бездельников!
Ясно.
— А-а-а-а! — Из дома раздался крик, и матушка Мю, извинившись, понеслась выяснять, что случилось с её подопечными.
Я осталась одна. Мопс заигрался с детьми, и все они убежали довольно далеко от двухэтажного здания самого приюта и хозяйственных построек. Я поспешила к ним — ещё потеряю своего мальчика в чужом мире!
За забором оказался пустырь, а за ним — заброшенный дом, достаточно большой, насколько мне отсюда было видно.
Я не сразу поняла, что стою, словно зачарованная, не в силах отвести взгляд от дома за пустырём. В какой-то момент даже попыталась закричать, позвать на помощь, ни ничего не вышло.
Что-то не так.
Вдруг услышала…. Нет, не услышала. Скорее почувствовала. Тоскливый, безнадежный, отчаянный стон.
Стало страшно, но ноги сами понесли меня вперёд.
