– Лени, бросай это.
Кален вскинулся и, прищурив вмиг ставший цепким взгляд, посмотрел Атэ в глаза. Атэ понял, что теперь они оба отлично знают правду, но не продолжить не мог:
– От тебя пахнет итой. У тебя глаза как два фонаря. А тебе едва за тридцать, Лени. У тебя есть деньги, есть земля. Найди себе девушку. Только не заставляй её изображать для тебя тёмных чародеек. Просто забудь о тех временах. Начни с нуля.
– Я не могу, – Кален облизнул пересохшие губы.
– Не можешь девушку – найди мальчика. Только прекрати себя убивать. И… никто не узнает. Клянусь.
Резким движением Кален сбросил с плеча руку Атэ и, перехватив запястье, крепко сжал.
– Клянёшься? – прорычал он. – Не смей говорить, что делаешь мне одолжение… Ты забрал её себе… Забрал моё! Она моя, Атэ!
Атэ откинулся на стену и попытался отрешиться от боли в руке, которую Кален сжал словно клещами.
– Она – ничья, Лени. Она – человек.
– Она – маг!
– Она – человек! Или то, что осталось от человека. Я знаю, ты просто не понимал, что…
– Я всё понимал, Атэ! Она – чёрная шваль! Одна из тех, что убили мою невесту и мою сестру!
Атэ глубоко вдохнул и покачал головой.
– Тогда мне жаль тебя. Правда, жаль. Я бы хотел, чтобы твоя война закончилась.
Кален отпустил его руку. Он молча смотрел в зелёные глаза
Атэ.
– Значит, нет?
– Я тебя не понимаю.
– Значит – нет. Что ж, Атаниэль. Мне тоже тебя жаль. Еще… свидимся.
Развернувшись, Кален стремительно двинулся прочь. Атэ еще стоял, раздумывая, чего ждать от друга, ставшего теперь бывшим, когда рядом неожиданно скрипнула небольшая дверца, выходившая в подворотню. Наружу высунулась седеющая голова с тугим пучком.
– Атаниэль?
– Да, госпожа Агата.
– Что-то случилось? Крики… На тебя напали?
– Ну что вы… – Атэ улыбнулся. – Всё хорошо, госпожа Агата. Просто старый… знакомый.
– Смотри! – старушка погрозила ему пальцем. – Хоть ты и ведьмак, но вести себя должен достойно! Лана ждёт тебя каждую ночь, плачет. А ты как мальчишка… Дерёшься с каким-то типами в подворотне.
В сердце неприятно кольнуло.
– Я больше не буду, госпожа Агата. Спасибо за заботу. И… Если Лана и сегодня… будет плакать, напоите её чаем, пожалуйста.
Старушка смерила Атэ взглядом, осуждающе качая головой, но на этот раз не стала говорить ему про его глупость, про то, что он не понимает, какое счастье ему досталось в виде Ланы, про то, что пора бы и о детях подумать… Ограничилась кратким:
– Конечно. С ромашкой. Как всегда.
Атэ поклонился и пошёл прочь. День удался. Сегодня он потерял друга и жену… И все из-за девушки, которую еще несколько лет назад, не раздумывая, назвал бы врагом.
