– Я поняла главное, – повторила она. – Я поняла почему. И я поняла, что ты ни с кем не говорил об этом. Даже с Каленом. Даже с твоей… Даже с… Ланой. Кто она, кстати? Жена?
– Да, – выдавил Атэ, неожиданно понимая, что сказал больше, чем хотел. Рэна кивнула, подтверждая себе свои же догадки, и продолжила:
– Я поняла, что для тебя – война. И ты всегда можешь рассказать мне о ней. Если у нас будет такая возможность – просто поговорить…
Рэна отпустила руку Атэ и замерла, не сказав больше ни слова. Ведьмак вновь осторожно обнял магессу и закрыл глаза. Прошло всего несколько минут, и оба уснули.
Он проснулся и, ощутив на груди приятное тепло, обнял приникшую к нему Рэну.
– Ты спишь? – прошептал Атэ.
– Нет, – Рэна слегка приподняла голову и потерлась носом об ухо Атэ, заставляя ведьмака ощутить волны жара по всему телу. Снова опустила голову на живую подушку и добавила: – Там дождь.
Атэ прислушался. За окном мерно барабанили капли.
– Похоже на то, – он снова откинулся на подушки и некоторое время лежал неподвижно.
Он чувствовал себя посвежевшим, даже помолодевшим, как никогда. Голова была абсолютно пуста. Только грудь ощущала тепло и лёгкие прикосновения чужого дыхания. Шальная мысль посетила ведьмака.
– Рэна, что ты хочешь на завтрак? – спросил он, не открывая глаз.
Рэна слегка шевельнулась, недоумённо поднимая голову.
– Атэ, – произнесла она медленно, – ты ставишь меня в тупик. Единственная человеческая пища, которую я ела за пять лет – это вареники.
– Не болтай, – Атэ улыбнулся и слегка растрепал волосы чародейки у самой шеи – там, где не было бинтов, – отвечай на вопрос.
Рэна снова опустила голову на грудь ведьмака и несколько секунд размышляла.
– Круассан.
– Какой именно?
– Ну… с абрикосовым джемом.
– И чтобы в джеме встречались кусочки мякоти.
– Хорошо пропеченный. Чтобы каждый листочек теста хрустел.
– Дальше.
– И горячий шоколад. Дымящийся. Густой. Горьковато-сладкий. Атэ, ты всё равно не умеешь готовить.
Не открывая глаз, Атэ потянулся к серебряному подносу, стоящему на тумбочке. Взял с него фарфоровую тарелку и провёл ею у лица чародейки. Та вскинулась, следуя носом за движениями. Тут же села и, с поразительной для незрячей меткостью схватив с тарелки круассан, принялась уплетать за обе щёки. Атэ с усмешкой наблюдал за чародейкой. Разделавшись с круассаном, та повернула голову к Атэ.
– А еще сможешь? – спросила она.
– Не знаю, – Атэ пожал плечами, – но там еще два. А еще твой шоколад и мой кофе.
