Хорошо хоть, не вызвал. Причин не доверять Муромскому у меня не было. Конечно же, она улетела. Наверное, будь я на ее месте, то тоже бы улетел. Устало откинулся на подушку и пробубнил:
– Ну, раз уж ты настаиваешь… Давай. Топ-5 заголовков.
Про Аню говорить пока настроения не было. Да что тут обсуждать? Надо лететь туда, кидаться в ножки и молить о пощаде. Причём попутно рассказывая всю правду.
Но это будет возможно только после того, как я верну ей «Кедровое». Без этого она вряд ли поверит в любой мой рассказ. И откуда она обо всем узнала? С какого взяла, что я вообще имею какие-то дела с отцом?
Муромский о моих терзаниях не знал. Спокойно сел на крохотный стульчик, словно и не случилось ничего такого. Так же спокойно достал листок бумаги.
Профессионально он подготовился, однако. Словно знал, о чем спрошу его. Усмехнулся, глядя в потолок. Видеть деловое лицо друга расхотелось.
– «Спасение горячего начальника, который нашёл чем занять себя в заточении», «Наши руки – не для скуки, или Что делать целые сутки в лифте одинокому мужчине», «Что нам стоит дом построить? Нарукоблудим – будем жить», «Начальник страстный, молодой из «Элитстрой» и мое любимое: «Красные бубенчики руководителя крупной строительной фирмы».
– Твою мать…
Пришлось в очередной раз воспользоваться своими новыми ругательными талантами. Дааа… Зато людям в фантазии не откажешь. Даром что про сломанный лифт ни единого слова.
Все строго по законам жанра: броско, нагло, интригующе. Особенно про красные бубенчики. Здесь даже обидно, ведь я был в трусах.
– Они там хоть слово правды написали?
Не то чтобы это меня сильно волновало, но для проформы поинтересоваться было можно. Даже надо.
– Да нет. Их гораздо больше интересовало, почему у тебя были алые гениталии, чем то, как ты оказался в лифте и почему провёл там больше суток. Кстати, я тоже был бы не против услышать эту захватывающую историю про бубенчики.
Покосился на деловито сидящего Муромского. Складывалось ощущение, что он биржевыми сводками интересуется, а не состоянием моих яиц. Пришлось вкратце обрисовать ему ситуацию.
В конце моего рассказа он недовольно покачал головой и даже пальцем погрозил:
– Двери закрывать надо, Слава. На замок и ключик, а ключик в сундучок, а сундучок в задницу утке, или как там было, я не помню уже. А ты, как маленький, на старую пронырливую женщину надеешься.
И то верно. Но толку от подколок друга было не много:
– Ты лучше не наседай, а скажи, когда мы «Кедровое» вернуть сможем. Меня в деревне без подарка самогонкой отпоят и потом в их местной роще прикопают.
