Теперь она не станет обсуждать со мной Дворянского. Если не дура, то сейчас же свалит подобру-поздорову и засядет где-нибудь далеко, где правоохранительные органы до неё не дотянутся.
Спустя полчаса стал нервно ерзать. Ну где же там этот лифтёр? Наконец сверху раздалось ворчливое:
– Живой?
Ещё один шутник. Буркнул:
– Живой.
– Ну так потерпи малёхонько, а то кабина оборвалась и тебя внизу страховочными тисками зажало. Надеюсь, за сутки справлюсь.
В смысле сутки?! У меня нет суток! Мне надо увидеться с Аней!
Ослепительный блеск камер едва не оставил меня без глаз. Зажмурился, когда несколько бравых мужиков в форме спасателей доставали меня из покорёженного лифта.
Точнее, из того, что от него осталось. Повсюду так и слышалось:
– На волосок от трагедии…
– Чудесное спасение…
– Руководителю одной из старейших фирм столицы невероятно повезло!
Но все разговоры мгновенно умолкли, стоило мне попасть в объектив. Судорожно дернулся в сторону пледа, но было поздно. Кажется, сегодняшний день запомнят отнюдь не чудесным спасением.
Глаза девушек с микрофонами и режиссеров округлились. А Муромский на заднем фоне застыл как громом поражённый. Что, Саша, ты думал, шумиха нам на руку сыграет?
Занимался бы лучше своими делами юридическими. Боюсь представить, какие заголовки будут завтра во всех интернет-порталах!
Прикрылся. Последние полтора суток я держался исключительно на бешеной злости и энтузиазме. Без еды и без воды, с ошпаренным повторно пахом.
Только часов через двенадцать до меня смогли дотянуть трубочку, через которую чуть напоили и даже сплавили какой-то пюрешки. Я долго не мог понять, в чем дело, стенал и кричал, что всех разгоню к чертовой матери.
Ну а потом жуткие звуки – и спасение. И на том спасибо. Пришлось ещё разгонять журналюг. А следом, словно из ниоткуда, возник Муромский и утащил меня в больничку.
И вот я после обследований, намазанный во всех нужных и не очень местах, лежу под капельницей в палате и думаю, за что боженька так меня не любит. Это хорошо, что мама ещё не в курсе.
Обида – дело такое, иногда бывает и вполне полезной. Хлопнула дверь, и раздались тяжёлые шаги.
– Ну, давай, Саша, забей ещё парочку гвоздей в крышку моего гроба. Она же улетела, да?
Приподнял голову и встретился с насмешливым взглядом друга. Тот покачал головой, а потом с улыбкой произнес:
– Можно я не буду тебе говорить, что предупреждал? Улетела. Той же ночью. Вообще-то я рассчитывал, что первым делом ты вспомнишь про твоё фееричное появление на публике после спасения. Тут с репортерами моя вина. Не уследил. Прости меня.
