— Сами! — Вернувшись, женщина-скала с порога бросилась к печке. — Ты что наделала?! Как я теперь это исправлю?! Баси придет — опять орать будет!
— Да ты попробуй, — не скрывая улыбки, сунула под нос поварихи ложку со своим шедевром. — Жуй, жуй, глотай.
Напуганное лицо не сразу, но просветлело. Выпученные блеклые глаза смотрели на меня с уважением и удивлением, которое она смогла выразить лишь в протяжном «Э-э-э-э».
— Если что, то это ты готовила.
— Но я…
— Лотинка! На стол накрывай! У нас гости, — мегера ворвалась стрелой и без стука, как в прочем и всегда, и потерла кончики пальцев друг об друга, словно шурша купюрами.
— Денежные. Так что давай шустрее! Лучшие шкурки на стол!
— У нас есть кое-что получше шкурок, — лукаво улыбнувшись, взглянула на нерешительную повариху, которая медленно кивнула.
Гости, которых собирались потчевать гребаными шкурками, не задержались с вызовом повара. Меня притараканили к этой сильно богатой компашке уже через пять минут. Все четыре рыла за обе щеки наворачивали пюрешку. Я бы порекомендовала им попробовать еще утреннюю пробежку, но боюсь, мне оторвут язык. Хотя удивительно, как на картофельных очистках отожрались такие хари?
— Дикий Одуванчик? — холодный проникновенный голос ползет по моей спине липкой хрипотцой. Я сильнее сжимаю коробку с пингвином, не осмеливаясь посмотреть в лицо тому, кто сидит во главе стола. — Тебя понизили в должности?
Если из шлюхи в повара здесь считается понижением, то да.
— Теперь полируешь картошку, а не члены?
Я наконец поднимаю лицо. На меня смотрит пепельный блондин с прямыми, зачесанными назад волосами. Обладатель ярко-зеленых раскосых глаз, ровного носа, тонких губ и длинных пальцев, тарабанящих по столу. За счет того, что волосы с височных зон собраны в уходящие за спину косички, я вижу заостренные кончики его торчащих ушей. Не очень широк в плечах. Зато статен. Осанка, которой подиумная модель позавидует. На нем дорого расшитый камзол, орден на груди, перстни на пальцах и серьга в ухе.
Только не говорите, что он тоже был моим клиентом!
Ушастый красавчик кивает какому-то толстопузому коротышке за своим плечом, и тот суетливо бросает на край стола зазвеневший металлом мешочек.
— Двойная такса, если уважишь меня не только этой кашей, — он втыкает ложку в пюре и отодвигает от себя чашку, на которую тут же взглядом голодных шакалят таращатся его дружки.
