Курт не стал говорить, что каждая вылазка в зал Конклава для него – битва, которая требует серьёзной подготовки. А Джессика тем временем подняла бровь и заметила:
– Это называется: статус обязывает. Ты прав, мне никогда этого не понять.
– Я думал, ты любишь красивую жизнь, – произнёс Курт останавливаясь. Разговор настиг их в библиотеке, имевшей сквозной проход сразу в три помещения – в гостиную, откуда они пришли, в кабинет Курта и в его спальню.
Джессика тоже остановилась и задумчиво провела кончиками пальцев по корешкам книг, чтобы выиграть чуточку времени для ответа.
– Честно говоря, вовсе не уверена, – наконец сказала она. – Если бы мне предложили выбор, я бы, возможно, предпочла тихую жизнь вдали от города. Такую, чтобы мне не пришлось каждый день общаться с людьми и что-то из себя строить.
– Ты говоришь прямо как Кристина, – Курт шагнул к ней и замер, почти касаясь грудью груди Джессики. Та накинула с утра майку, а джинсы надевать не захотела и воспользовалась вместо этого свежими домашними брюками Курта. Те были ей велики, несмотря на шнуровку на животе, и всю дорогу Курт испытывал почти непреодолимое желание распустить эту маленькую завязочку и оценить обнажённое тело Джессики ещё раз. Он не успел насмотреться на неё ни во время секса, ни пока та спала.
Теперь, когда прислуга наконец оказалась достаточно далеко, Богарт решил, что может пойти на поводу у своих желаний и, протянув руку, дёрнул за шнурок.
Джессика не шевельнулась – будто только этого и ждала. Так же легко она позволила стянуть с себя майку и, оказавшись полностью голой, прижалась к обнажённому торсу Курта. Обняла его и принялась шарить ладонями по спине.
– Ты такой… – прошептала она, целуя сильное плечо и прокладывая губами дорожку к ключице.
– Какой?.. – Курт откинул голову назад, позволяя девушке ласкать своё горло. Он крепко держал Джессику двумя руками за бока, и та казалась ему тонкой как тростинка, хрупкой юное деревце.
– Не знаю, – прошептала Джессика, – но я хочу тебя. Каждое мгновение, пока я рядом с тобой. Курт…
Договорить Курт ей не дал. Подтолкнул, опрокидывая спиной на письменный стол.
Вечера с Богартом открыли для Джессики совсем другой Кармалот – полный таинственной сладкой неги, утомлённой пресыщенности дорогих ресторанов и надрывной фальши мюзик-холлов.
В городе, где Джессика выросла, солнце почти никогда не показывалось из-за вязкой хмари нависшего над мегаполисом смога. Высотные здания закрывали собой небо, и далеко вверху над кварталами бедняков, расположившимися в самом низу социальной пирамиды, то и дело мелькали флаеры, казавшиеся Джессике олицетворением мечты.
