Панкратьева быстро подписала инвойсы, и Оксанка выкатилась из кабинета.
– Извините, Александр Евгеньевич, что помешали, – вежливо сказала Панкратьева. – Просто Тимофеевне срочно помочь надо, на нее «Летка-Енька» насела.
Ну и, конечно, так как не все присутствующие в кабинете знали, что такое за штука эта «Летка-Енька», то народ развеселился. Раздались смешки.
Дубов вдруг побагровел и заорал страшным голосом:
– Кто здесь директор?! Я вас спрашиваю, кто?! Панкратьева, ты что себе позволяешь? Что это за балаган такой? Что за хиханьки и хаханьки? Ты что думаешь, задницей своей вертеть научилась, так уже начальник?
«Далась же им всем моя задница», – тоскливо подумала Панкратьева, особо не вслушиваясь в то, что понес дальше совсем озверевший Дубов. А нес он какую-то и вовсе непотребщину, перемежая ее матерными выражениями.
Надо сказать, что на Дубова Анна Сергеевна Панкратьева совершенно не обиделась, не то, что в свое время на господина Воронина. Какие там слезы? Боже, упаси! Еще не хватало из-за Дубова реветь. Самое главное, что и не разозлилась она на него ни капельки, как совсем недавно на Алика Зотова. Чего, спрашивается, на дурака такого злиться? Но спускать Дубову с рук подобное безобразие никак нельзя. Поэтому совершенно спокойно она сконцентрировалась в районе своего третьего глаза и запустила в Дубова маленьким золотистым мячиком, можно сказать, выстрелила совершенно без эмоций как настоящий хороший снайпер. Дубов внезапно заткнулся, как захлебнулся. Панкратьева огляделась. Начальники отделов сидели, вжавшись в кресла и уставившись в свои бумаги.
– Александр Евгеньевич, ты мне тоже очень нравишься, – в полной тишине ласково произнесла Панкратьева, почти пропела. – Только мне кажется, что ты уже вышел из того возраста, когда девочек бьют портфелем по спине.
– Аня, прости, – вдруг растеряно сказал Дубов. – Не знаю, что на меня нашло. Прости, Аня. И вы, пожалуйста, простите. – Он оглядел испуганных начальников и прижал руку к груди. – Все свободны.
Вот это был номер! Чтобы Дубов перед кем-то публично извинялся, такого в истории фирмы еще не было никогда. Орать орал, причем орал матерно, этим было офисную публику не удивить, но вот, чтобы после этого извинялся?! Да уж, секретное оружие, действительно, неплохо срабатывало. Вот только еще бы к последствиям его воздействия приспособиться. Панкратьева внимательно прислушалась к своим ощущениям, но никаких особых перемен не заметила. Есть и спать совершенно не хотелось.
