Панкратьева успокоила Тимофеевну, сказала, что сейчас же нарисует дубликаты инвойсов и вышлет курьерской почтой. Тимофеевна попросила сразу же перезвонить ей и сказать номер почтовой накладной, чтобы уже у себя на месте ускорить получение документов. На том и расстались.
Набрав номер бухгалтерии, Панкратьева посмотрела на часы и представила лицо Дубова, который терпеть не мог опозданий на оперативку. Она быстро озадачила распечаткой дубликатов инвойсов свою любимицу Оксанку и попросила из-под земли достать курьера, чтобы сегодня же инвойсы вылетели из Питера.
В результате всех этих манипуляций Панкратьева, конечно же, опоздала к началу оперативки на целых пять минут. Войдя в кабинет Дубова, она извинилась и заняла свое обычное место за столом для совещаний по правую руку от Дубова.
– Ничего-ничего, Анна Сергеевна, мы вас подождем, мы ж никуда не торопимся, у нас времени вагон, – свирепо заметил Дубов, демонстративно глядя на часы.
После такого вступления оперативка потянулась в своей обычной манере. Дубов разливался соловьем по поводу своей встречи с заказчиками, в мельчайших подробностях описывая, как его принимали, куда поселили и куда возили ужинать. Поведал все сплетни о принимающей стороне, кто с кем и когда в Москве и не в Москве, и так далее, и тому подобное. Дубов считал необычайно важной всю информацию о заказчиках, включая личную и даже интимную, и всегда старался донести эти сведения до всего персонала своего предприятия. Главное было не заснуть, и Панкратьева, спустив на нос очки, принялась по своему обыкновению чертить геометрические фигуры в блокноте для записей. Периодически она поглядывала на часы, волнуясь, как там обстоят дела у Оксанки с курьерской службой.
Курьерские службы в последнее время стали работать из рук вон плохо. Документы отправлялись только на следующий день, да еще не всегда самым быстрым транспортом.
Через час после того, как Дубов начал свою важную речь, дверь в кабинет тихонечко открылась и там показалась голова Оксанки, за которой маячила испуганная секретарша Оля.
– Скузи, синьоры! – сказала Оксанка, широко улыбаясь. – Мне надо срочно у Анны Сергеевны бумаги подписать.
Народ на совещании оживился. Оксану в фирме любили все.
– Потом подпишешь! – зарычал на Оксанку Дубов.
– Не, потом никак нельзя, – решительно ответила Оксанка, просачиваясь в кабинет. Она положила перед Панкратьевой инвойсы и застрекотала:
– Ой, Анна Сергеевна, подпишите скорей, нам ужасно повезло, курьер как раз к нам ехал с почтой, он в приемной ждет, а руководство его сказало, что если с ним передадим, то сегодня отправят. Вот!
