– Ладно, ма, чегой-то с ним? Мне Алика жалко. Он меня совсем-совсем не воспитывает. Правда-правда. Такой прикольный чувак. Говорит, что меня уже надо у него на Невском поселить, а вы тут одни жить будете. Скорей бы уже.
– Это ж когда тебе этот прикольный чувак такое говорил? – удивилась Панкратьева.
– Да когда ты в командировке была, а я съел всё-всё, что было в холодильнике заготовлено. Даже его овощи тушеные и рыбу малосольную. Хорошая рыба была, вкусная.
– Пожалуй, надо ему за такие разговоры еще парочку шприцов вколоть. Федя! Дети должны жить со своей любимой мамочкой до тех пор, пока не вырастут и не начнут сами зарабатывать денежки, чтобы помогать мамочке в старости. На Невском он жить будет! И даже не надейся! Я тебя и так-то почти не вижу.
– Вот-вот! Какая разница, если я на Невском жить буду? – Федька сладко зевнул и почесал свою лохматую голову.
– Прекратить разговорчики, марш в ванную, я сейчас завтрак делать буду. А этого прикольного чувака за глупости, которые он детям говорит, лечить и вовсе перестану.
Федька скрылся в коридоре. Панкратьева потрогала лоб Зотова, тот слегка покрылся испариной. Для проверки сунула Зотову под мышку градусник. Столбик замер на тридцати девяти. Ага! Процесс пошел. Она сменила Алику уксусные повязки и помчалась на кухню делать любимую Федькину яичницу с помидорами и сыром. В добавок решила еще и картошечки пожарить. Растущий детский организм эту яичницу проглотит и не заметит.
Когда она поставила перед Федькой огромную тарелку с хрустящей картошкой и вкусной яичницей, из спальни раздался стон Зотова. Стон этот почти походил на скулеж. Панкратьева помчалась в спальню и увидела, что Алик открыл глаза. Она потрогала его лоб. Лоб был влажным и прохладным. Ну, слава Богу! Уколы все-таки подействовали.
– Что же ты со мной сделала, ведьма проклятая? – со стоном спросил ее Зотов.
– Почему же это я ведьма проклятая? Подумаешь, жаропонижающее ему вколола! У тебя температура была почти сорок, я же перепугалась. Ты ведь без сознания практически был. А чего мне надо было делать? Смотреть, как ты помираешь? Или скорую вызывать? Ну, честно признаюсь, укол тебе делать мне страшно понравилось. Я бы с удовольствием тебе еще парочку вставила. Ну-ка, давай разворачивай корму, поглядим, нет ли там синяка.
– Да я не об этом, тут ты всё правильно сделала, – почти прошептал Зотов.
– А о чем тогда? – удивилась Панкратьева.
– Ты со мной что-то сделала прошлой ночью, когда я дома не ночевал, помнишь? Я это сразу почувствовал, меня как стукнуло что-то, а потом уже дома с утра после твоего ухода мне нехорошо стало. Затошнило и вырвало. Я все равно на работу поехал. Вечером мне совсем плохо стало, опять вырвало. Но я поздно приехал, ты спишь уже, будить тебя не стал. А потом зазнобило, и дальше не помню. Я, Аня, прошлой ночью энергетическое воздействие очень сильное почувствовал. Расскажи-ка мне, что это такое было?
