Как его называть? Это давно никого не волновало. Ведь в Магистории так много слов, которыми можно назвать проигравшего. Рэн молчит. А потом понимает, что незнакомка пытается проникнуть пальцами ему в рот. Зачем? Все-таки будет насиловать, но сначала растянет? Какие нежности.
Нет. Пусть будет любая боль, но этой женщине он не даст себя унизить. Он поддаётся — лишь на миг, и тут же снова захлопывает рот, сжимая в зубах палец пришелицы. Только сильный удар по лицу заставляет его разжать челюсть. Незнакомая ведьма тут же отскакивает в сторону, тяжело дыша. О, да. Он её напугал. Давным-давно Дайорэн не испытывал этого удивительного чувства — маленькой, но всё же победы.
Пришелица вновь заговаривает. Не ругается, не бьет, а снова что-то спрашивает о Ρэне. И зачем ей знать о состоянии его разума, если доступен зад? Но странную ведьму, похоже, действительно интересует другое. О чем это она?
— Я открою замок, — говорит она, — и ты подпустишь меня к себе. Я осмотрю твои раны. Ничего более. Потом я закрою кандалы. Но я не прикую тебя к стене. Это будет жест доброй воли.
Добрая воля? Здесь? Что ж, стоит послушать дальше. Ему почти понравилась эта игра. Она напомнила ему, как он разговаривал с изначальными. Важно было каждое слово — ведь тот, кто стоит перед тобой, мог исчезнуть в любой миг… Или наброситься на тебя… Или обмануть. Как эта ведьма, которая обещает невозможное:
— Я вернусь. Как только смогу. И заберу тебя отсюда. Клянусь.
Она рассчитывает, что Рэн ей поверит? Даже не смешно. Отчаяние сплетается с яростью. Пальцы гостьи ложатся на ошейник, слегка задевая кожу… Еще секунда. Щелчок замка… И чародей бросается вперёд, вцепляясь ведьме в горло. Сильная рука отшвыривает его в сторону, он врезается в стену. Запах иты становится острее, и Дайорэн чувствует магию, оплетающую его руки и ноги. Но это самая милосердная магия, которую он видел с тех пор, как попал сюда, потому что она не приносит боли. Сухие руки ведьмы ложатся на его шею, разводят в стороны полы порванной мантии. Дайорэн чувствует пальцы на ключице, они спускаются ниже и проходят по самому чувствительному месту. По татуировке. Тело взрывает неожиданно сильная волна возбуждения. Он боится признаться себе, что это не только магия. Не только его член, но и всё его тело жаждет новых прикосновений рук этой странной женщины.
Руки исчезают, и Рэн стремительно приходит в себя. Он представляет, как выглядит — голый, с позорно торчащим членом. Сейчас снова будут насмешки. Хохот. Боль. Он сжимает кулаки. Но гостья не смеется. Лишь говорит о том, что проверит состояние его внутренних органов… И действительно делает только это. А потом с потрясшей до глубины души деликатностью бережно запахивает на теле Рэна полы его драной мантии.
