— Эйр…
Ната вновь попыталась заговорить. Попыталась сказать, как много значит для неё это ожидание. Как это важно — знать, что тебя ждут. Но лицо заледенело. И то, что так легко получалось говорить чужим, незнакомым, утешая и уговаривая, сказать Эйру она просто не могла. Она помнила всё, о чём он говорил. Помнила совсем ещё юного парня с широкой улыбкой и озорными глазами. Помнила, как он обнимал её и тянул за собой. Она помнила исхудавшее лицо молодого мужчины, прижимавшего её к груди после войны. Почти родное, но всё равно — не любимое. И именно в этом была суть. Она ңе любила своего мужа. Долгое время Ната думала, что просто не способна на сильные чувства. Но теперь, когда в её жизни появился Рэн…
Ната oпустила лицо в ладони. Эйр стоял над ней и в очередной раз ждал.
— Я останусь, если ты хочешь… — сказала Ната медленно, — до утра.
— До утра, — повторил Эйр.
— Я должна закончить дело.
— Опять это слово — дело!
— Эйр…
— Закончить одно дело… И еще одно, и ещё… А я останусь ждать, когда ты, наконец, состаришься настолько, что не сможешь завершить больше ни одного. Если ты вообще состаришься, а не умрёшь на работе. И тогда — может быть — мне достанется развалина, оставшаяся от твоего тела, за которой я буду ухаживать, пока не состарюсь сам. Убери руки, Ната, и посмотри на меня.
Голос Эйра был холоден и строг. Ната послушно опустила ладони и встретила твёрдый, незнакомый взгляд.
— Если ты уйдёшь сейчас, то больше не приходи. Я не говорю дважды, ты знаешь. Я подам прошение в Магистрат. Я не возьму ничего твоего, но и ты оставь меня в покое. Я хочу жить, а не ждать остаток своих дней. Прости.
Ната смотрела на мужа несколько секунд, пытаясь запечатлеть в памяти его лицо. Родное, но при этом уже такое далекое. Эйр, как всегда, сделал для неё больше, чем Ната могла надеяться. Больше, чем она сама когда-нибудь делала для него… Он с хирургической точностью и решимостью солдата отсёк Нату от своей җизни. Ρешение было принято. Путь назад отрезан. Мосты сожжены. Ната испытала острое чувство потери… И не менее острое ощущение наконец-то полученной свободы.
Эйр еще какое-то время изучал её лицо, а потом отвернулся, прочтя на нем ответ: Ната все для себя решила. Сняв с пальца кольцо, Эйр положил его перед Натой.
— Будь счастлива.
— И ты, — Натаниэль поднялась, поцеловала его в висок, развернулась и, не обратив внимания на золотой, украшенный изумрудами ободок на столе, пошла к выходу.
* * *
