— Сами знаете, бывает, — пожал плечами начальник смены, ехидно улыбаясь.
— Большой сбой?
— Обычный.
— Больше нормы сбоя погрешности, — вновь отметил скептически настроенный жрец. — Он выглядит странно. Словно кто-то не заляпал, а повредил часть стены. Аккуратно так…
— Может посмотрим, кто у нас там обосрался? — поинтересовался молодой жрец, проигнорировав скептика.
— Не рано ли?
— Гость или гостья сидит очень тихо. Уже больше суток. Сами знаете Артанос хорошо платит за интересные образцы в своей коллекции.
— Жирный боров! — с раздражением скривился начальник вахты. — Мне иногда хочется его самого посадить в его же клетку. Вы не были у него в гостях и не видели, что он с ними делает! Даже принесение в жертву темным богам — благо по сравнению с его забавами!
— Зато он исправно платит.
— Если узнают… — пискнул один из рядовых жрецов.
— Да все и так знают.
— Но ведь…
— Он просто не поделился с кем нужно. Да и нам…
— Смотрите! — воскликнул тот самый жрец-скептик, перебивая светскую беседу.
И все уставились на дверь.
А с ней творилось что-то странное. Ибо она покрывалась инеем.
— Этого не может быть… — прошептал начальник вахты. — Этого не может быть! Она же выдержит любую магию, направленную на нее!
Всеволод тоже уже это знал. Благо, что призраки успели поведать. Поэтому, он и не направлял на нее магию. Он поступил хитрее.
Навыки его в практической магии отличались крайней скудностью. Не было возможности освоить ничего толком. Ведь последний год он провел в бесконечной суете и походах. Однако кое-чему научиться все же получилось.
И тут ему сильно повезло, потому что магия взаимно вытесняла технологическое развитие. Из-за чего у магов в их плетениях была очень специфическая структура. Далекая от логически оптимальной. Например, температура того же огненного шара завязывалась на этакий предел осознания того, кто пытается это плетение реализовать. Что вело к довольно низким температурам. Лучшие маги выдавали что-то порядка двух, край трех тысяч градусов, и это считалось очень круто, более того — достаточно. Всеволод же мог легко выдать шарик с высокотемпературной плазмой, легко пробивающей отметку в три миллиона градусов и более.
С холодом у него имелось тоже преимущество.
Он подобным образом доработал обычное бытовое плетение, используемое для остужения супа или чая в чудовищную штуку. Маны в парне имелось много. Каналы все открыты и достаточно толстые, поэтому вливать ее в плетение он мог быстро. Вот и поддал «жару», начав остужать массивную дверь из субстантивного диарита магическим ветерком с температурой, близкой к абсолютному нулю.
