Он на липовой ноге,
На березовой клюке.
Медведь — тот самый, на липовой ноге, — ходил по двору. Он взволнованно размахивал лапами. Потом нахлобучил шляпу и встал посреди двора, закинув морду вверх. Нет, он был не на липовой ноге; он был с зонтиком и в калошах.
— Эй, что вам нужно?
Человек вздрогнул.
Он выбросил на землю камешки, которыми собирался напомнить о себе, и отряхнул руки.
Упрямо мотнув головой, он снова принялся тыкаться носом из угла в угол.
Всех в охапку заберет,
Всех в берлогу унесет… —
пела Эсфирь.
С ребенком на руках она внезапно появилась на пороге.
— Это ко мне, — сказала она скороговоркой и продолжала петь: — Это Танькин жених.
Архимедов кивнул головой.
— Кто это Танька? — шепотом спросил у него Шпек-торов.
Мы с ним Таньку увезем,
Увезем ее тайком… —
пела Эсфирь.
Она ушла, качая ребенка, положившего кулачок на ее лицо.
— Твоя жена, очевидно, задумала вмешаться в уголовное дело, — с интересом разглядывая Танькиного жениха, сказал Шпекторов.
Архимедов равнодушно пожал плечами.
Уложив наконец ребенка, Эсфирь в прозе объяснила свои намерения.
— Танька — это моя подруга по институту. Они хотят жениться, а им не дают. От половины восьмого до девяти ее родители скрываются у родственников от налогов. Мы нагрянем на квартиру, уложим вещи и увезем ее с собой.
— Это было принято у древлян, — заметил Архимедов.
Она ушла и минуту спустя вернулась, застегивая пальто.
— А потом я должна явиться к родителям и объявить, что больше они ее никогда не увидят.
Огромная тень металась по двору. Танькин жених не находил себе места.
— Ну, что же, поезжай, — серьезно сказал Архимедов.
Она задумчиво поцеловала его.
— Присмотри за Фердинандом.
Архимедов закрыл за ней и вернулся.
— Уничтожение права на машинальное существование, — сказал он и сел на письменный стол, — я согласен с тобой. С этого стоило бы начать новое летосчисление. Но как это сделать? Тебе кажется, что для этого нужно приговорить иллюзии к высшей мере наказания. А я думаю, что для этого во всех вузах нужно учредить кафедру иллюзий.
Шпекторов смотрел в окно: Танькин жених схватил Эсфирь в охапку и потащил к воротам. Их ждала пролетка. Лошадь цокала копытами о камни. Шпекторов опустил штору.
— А, ты возвращаешься к иллюзиям? И не боишься, что я сейчас скажу о штанах? Знаешь, я начинаю жалеть, что ты не родился двумя столетиями раньше. Робеспьер поручил бы тебе организовать процессию в честь верховного существа. Ты проповедовал бы помощь несчастным, уважение к слабым и борьбу с жестокосердием. Ты ходил бы в голубом фраке, с букетом в руках.
