– В чём дело, Лола? Зарплата не уровень? Или, может, начальство душит? Работа не в кайф? Что?
– Личное.
Я отмахнулась, а Костя в раздумьях выдвинул вперёд нижнюю челюсть и изобличающе посмотрел на меня.
– Это твой хитрый ход, чтобы привлечь его внимание?
– Ты про Меркулова? – распознав верность догадки в его глазах, я поморщилась. – Дался он тебе!
– Тогда я просто не понимаю. – беспомощно взмахнув руками, Костя грузно опустился в своё кресло, а я почувствовала, как начинаю раскисать.
В кабинет заглянула секретарь и я подобралась, не желая демонстрировать свою полную прострацию лишней паре глаз.
– Константин Андреевич, приехали. – шепнула она.
Я вскинула голову и закусила губу.
– Очередная делегация? – с тоской вспомнила я, как ждала каждой подобной встречи, желая выделиться и заслужить признание. Тоска разлилась по груди горячим сиропом. – Я пойду. – беззвучно проговорила одними губами.
На это Костя только лишь кивнул, второпях собирая в руки необходимые папки для отчёта, доклада, совещаний.
Мы всё ещё шли вместе, совсем как прежде, но я слишком отчётливо понимала, что осталось всего пару шагов и мне придётся отколоться от мощного потока, который я и сама вела несколько лет подряд. Навстречу нам со стороны лифта уже вышагивали «пиджаки». Все как один плечистые, холёные, в жутко модных галстуках и с портфелями из крокодиловой кожи подмышкой. Костя остановился на своеобразном пороге своих владений. Рядом тут же пристроился Циммер и на его лице разошлась широкая радушная улыбка. Ей он одновременно встречал гостей и провожал меня: не сработались.
Мне пришлось сдвинуться в сторону, чтобы мощный костяк кампании в виде директоров, замов и завов не сбил с ног. Перед ними все и всегда расступались. Мой выход оказался очень некстати, но об этом я подумала слишком поздно. Приблизившись к стене, невольно повела по «пиджакам» взглядом и зацепилась за чужую улыбку. В глаза я посмотреть не успела, а вот улыбку узнала сразу. Кирилл Меркулов. За последний месяц это имя прочно срослось с моими воспоминаниями. Он, как говорится, соответствовал. Фамилии, статусу, моим личным впечатлениям. И сейчас он мне улыбался. Совсем как прежде. Потому что узнал. Потому что был рад увидеть. На смену скупому унынию в мою душу ворвался вихрь протеста с острыми стрелами вызова. И я вдруг почувствовала, что готова бросить этот вызов. Любому. Даже сыну самого Меркулова.
– Эй! – обозвался он и с лёгкостью вынырнул из общей чёрно-серой массы.
