— Черт возьми, Лорел, ты сама не знаешь, что говоришь.
— Может, и нет. — Я откинула одеяло и, поставив босые ноги на прохладный бетон, встала. — Если ты не хочешь, чтобы я была такой, позволь мне дать тебе что-нибудь, что-нибудь за то, что ты сделал… за все, что ты сделал. — Я опустилась на колени и заложила руки за спину, а в животе у меня запорхали бабочки. — Я не прикоснусь к тебе, только к губам.
Что-то похожее на рычание пронеслось по комнате.
— Встань, мать твою.
Он схватил меня за руку, больно рывком поставив на ноги.
— Эй.
— Ты не шлюха. Не веди себя, как одна из них.
— Нет. Я…
Его хватка на моей руке усилилась, когда его лицо приблизилось в темноте.
— Скажи мне, за что ты платишь: за кунилингус, или, может, за избавление от твоего мертвого любовника?
— Прекрати. Это не то, что я имела в виду… — Как ведро холодной воды меня окатило осознание того, что он снова отверг меня. Было очевидно, что мои чувства не взаимны. Я высвободила руку. — Тогда убирайся. Я устала от того, что мне отказывают. Ты не хочешь меня. Хорошо. Я больше никогда об этом не заговорю. — Когда он не ответил, я прибавила громкость. — Убирайся. Просто оставь меня в покое.
Слезы вернулись, заполнили мои глаза и угрожали упасть на щеки.
Я ненавидела то, что они означали.
Я никогда не была из тех женщин, которые плачут. Эта реакция была чем-то большим, чем отказ Кадера. Это был Расс и потеря нашего образного ребенка, дела всей нашей жизни.
— Ты так думаешь?
Его голос был все еще близко, так близко, что тепло его дыхания касалось моей кожи. Свежий аромат, который я заметила после его душа, вернулся, окружая нас. И все же, прежде чем я успела подумать или вернуться в постель, чья-то рука обхватила меня за талию и потянула назад.
Я ахнула, инстинктивно потянувшись к его руке и вцепившись в рукав, когда его эрекция сильно и болезненно уперлась мне в поясницу.
— Думаешь, я не хочу трахнуть тебя прямо сейчас?
— Ты сказал…
Одним быстрым движением он прижал меня лицом к холодной бетонной стене, в то время как сам горел огнем позади меня.
Кадер поднял мои руки к цементным блокам после того, как стянул футболку через голову. Прохладный воздух покалывал мою разгоряченную кожу. Его губы прикоснулись к моей шее, а пальцы щипали грудь. Его прикосновение было пламенем, а глубокий голос, паяльной лампой.
— Я чертовски хочу тебя. Я хочу тебя всю, потому что не могу выбросить тебя из головы. Ты издеваешься над моими решениями и моей силой воли. — С каждым утверждением его руки блуждали, оставляя мою плоть в пепле, поглощенную его огнем. — Я больше не могу с этим бороться. Я собираюсь утопить свой член там, где был мой язык.
