Выключив свет, я закрыл дверь.
Мой член болел от желания, а яйца подтянулись выше.
Я был гребаным вуайеристом в этой комнате, даже в темноте. После всего, что случилось, я заявил об этом. Моя рука скользнула под пояс шортов и сжала член.
Врачи не только спасли мне лицо и руки, но и сумели оставить член полностью работоспособным. Прямо сейчас он хотел разбудить ее от сна и заставить действовать. Было ли это для того, чтобы вытащить ее из моей системы и закончить это задание, наказать ее за то, что она трахалась с моими мыслями и жизнью, или это было для чего-то большего — чтобы сохранить ее?
Лорел
Что-то разбудило меня. Я не знала, как долго спала. Цвета исчезли, как мои штаны для йоги и толстовка Кадера. Комната была погружена в темноту. Я не могла видеть свою одежду, но по ощущению простыней подо мной, футболка и трусики, казалось, были ответом на вопрос о моем облачении. Но все это не имело значения.
Он сдержал обещание. Я знала, что не одна.
— Кадер?
— Дело сделано.
Глубокий голос эхом отозвался в прохладном воздухе, образ Расса вернулся в мою память. Слезы защипали мне глаза, и я потянулась в темноту.
— Где ты?
— Я здесь, как и обещал.
Он был в комнате, но его голос доносился от дальней стены.
Я села.
— Что… как ты…?
— Я сделал для тебя то, что должен был.
— Где он?
— Ты не хочешь знать, а даже если и хочешь, я тебе не скажу.
Я пошарила вокруг, похлопывая по кровати.
— Пульт у меня.
— Включи свет.
— Пока нет.
Что-то было в тембре его ответа.
— Кадер?
— Лорел.
Хотя я произнесла его имя как вопрос, то, как он произнес мое, вызвало жар в моей душе. Мысль о том, что может произойти дальше, скрутила мои внутренности. Мой разум знал, что хотеть Кадера неправильно, особенно сейчас.
Я должна думать о Рассе и наших исследованиях.
Я устала думать об этом. В этот момент я жаждала контакта, чего — то, что напомнило бы мне, что я все еще жива. Назовите это Стокгольмским синдромом или, может, это был прекрасный принц.
Кадер спас меня, девицу в беде.
До этой ужасной, запутанной цепи событий я никогда не дала бы себе такого описания. Теперь оно казалось вполне уместным.
— Если ты об этом думаешь… — начала я, пока жар в моей крови становился все горячее с каждой миллисекундой, посылая молнии между моих ног. Я сжала бедра вместе, когда воспоминание о его языке вернулось с удвоенной силой. — Я… я имела в виду то, что сказала на днях, и я все еще имею это в виду. Я хочу тебя. И прямо сейчас ты мне нужен.
