Отдыхай, сказал ему разум. Что было немного мяса между посетителем и местными жителями? Он собирался заползти в воду, чтобы спастись. Но это не защитило его от этих плотоядных, которые так же умело пронзали добычу под водой, как и наверху. Нет, отдых и сон были самыми простыми вариантами. Они позволили бы ему игнорировать новую боль в задней части бедра, а также две новые боли, которые начали беспокоить его спину.
Вдруг он услышал голос. Это был не человек. В этом не было ничего удивительного, поскольку он, по всей вероятности, был единственным человеком на Джасте. Однако он не думал об этом как об исключении, как и о себе как о человеке. Он был просто самим собой. И вообще, главное было то, что он понимал речь.
Это было очень шипяще.
Было больше одного голоса. Они начали кричать. Большие фигуры двигались взад и вперед вокруг него, смутно воспринимаемые. Многочисленные боли ушли. Он почувствовал, как сильные руки подняли его, перевернув. Легкая тяжесть легла ему на грудь. Летающая змея предпочла не вмешиваться в дела новичков, которые занимались ее хозяином. Или, возможно, измученная, она не могла. Он изо всех сил пытался сосредоточиться на лице, которое смотрело на него сверху вниз. На короткое время вернулось ясное сознание, и он мог ясно видеть. Лицо было ярким, блестящим от чешуи и острым клыком.
— Оно живое, — удивленно пробормотал голос, принадлежавший лицу. — Я думаю, это человек.
Что такое человек? — спросил он. Затем он потерял сознание.
Голоса, эхо. Тепло против его спины. Что-то ласкает его подбородок. Ничего не известно.
Попробуй открыть глаза, идиот. Идиот. Он знал, что это такое. Он пытался. Свет заменил тьму.
Настороженные вертикальные зрачки смотрели на чешуйчатое переливающееся зеленое лицо. Шипя от восторга при виде ожившего хозяина, Пип взлетела в воздух и стала кружить вокруг потолка. Интересный потолок, решил он. Лежа на спине, он прекрасно ее видел.
Это ва
s fulsomely украшен парящими облаками сладкой ваты. Преимущественно розовые и румяные, бледно-карминовые и темно-коричневые, оттененные золотым и желтым, замысловатые завихрения и завитки тонкой ткани свисали с потолка, словно их пряли миллионы крошечных пауков, охваченных манией величия. Кажущиеся невесомыми эфирные клубы легкого материала пастельных тонов образовывали облака и звездные карты, населенные всевозможными воображаемыми существами, явившимися полномасштабными из воспаленного воображения.
