Когда взошло солнце, оно нагрело газ внутри мембран. Теперь сотни сонных чолуубов, поднятых этими медленно расширяющимися воздушными шарами, поднимались в воздух с окружающей местности. В отличие от тускло-коричневых и темно-зеленых тел самих холуубов прозрачные мембраны, обеспечивающие их подъем, были поразительно переливающимися. Вокруг открытого двора местного административного комплекса Аэнн величественно поднимались ввысь сотни блестящих разноцветных пузырей. Набив животы ночью, парящие чолуубы отдыхали и путешествовали по ветру. К вечеру они начнут выпускать газ и медленно погружаться на поверхность, чтобы снова аккуратно приземлиться на свежие пастбища.
Это был процесс воздушных блужданий, который происходил каждый день по большей части планеты. Многие другие виды — некоторые покрупнее, некоторые поменьше, некоторые дневные спящие, такие как холууб, другие ведущие дневной образ жизни, а некоторые и беззастенчиво плотоядные — использовали аналогичные методы передвижения, чтобы передвигаться без ног или щупалец, крыльев или плавников. Кроме того, миграция на новые кормовые угодья во сне была очень эффективной и прекрасной для экономии энергии.
Сррсс! — Все в этом мире движется медленно, — прорычал Такууна. В естественно вялой среде всеи отличились не только развитием интеллекта, но и выработкой способа сравнительно быстрого передвижения. Но только сравнительно. Любая здоровая Аня, даже пожилая и отшелушивающая чешуя, могла бы обогнать самого быстрого всеянского спринтера, и, вероятно, сделать это, бегая задом наперёд. Ум бесстрастного Всея, однако, был таким же острым, как и у любого другого разумного существа, что делало их, как и всех остальных, администратор знал, по крайней мере, на одну ступень ниже среднего АЭнн.
Внезапный теплый нисходящий поток воздуха угрожал заполнить изящный паркет двора звенящим фонтаном и тонкой плиткой, а также извивающимися скульптурами Всеяна с шарами луковичных, плывущих холуубов. Раздраженный Такуна ударил одного из них, который подлетел к его лицу. Непреднамеренно острые короткие когти на пальцах его правой руки вонзились в подъемную мембрану. Почуял вырывающийся смрад, пробитый шар рухнул, и тихонько поскрипывающий чолууб пролетел оставшуюся часть пути на землю. Проснувшись и оглушенный падением, он лежал неподвижно и тихо мяукал, сбитый с толку окружающей обстановкой. Такуна мог бы поднять широкую ногу в сандалии и топнуть ею, но предпочел проигнорировать это. Не имея возможности дотянуться до чего-либо съедобного в безупречно чистом дворе, он скоро замолкнет и, вероятно, истечет до наступления темноты.
