Который, лежа на красных цветах, умирал.
Зар понимал это очень отчетливо.
Но, неожиданно радостно улыбнувшись, прошептал едва слышно одну фразу.
А потом накренился и упал прямо на иномирянку. Архей, подобный огненному валу, рванулся из его груди вверх и куда-то вбок, впечатываясь в тело Акатоша.
Когда Зар, завалившись, неожиданно упал на меня, я вообще не поняла, что произошло. Я в это время, срывая голос, кричала сквозь слезы, чтобы Акатош вставал. Ирдана не было рядом – он еще не вернулся, но на мое плечо опустилась чья-то незнакомая рука. Один из песчаников, почти свесившись со своей скамьи, смотрел на меня прищуренными змеиными глазами – нехорошо смотрел.
– Помощь нужна, красавица? – мягко и ласково спросил он. А не пойти бы ли ему? Не до него сейчас.
Дернув плечом, я освободила руку, потрясла Зара, легонько постучала его по щекам. Чего это он? Может, от жары?..
Рукав хитона Зара задрался, явив очень знакомую черноту вен, и я похолодела от страшной догадки. Он – что? Отдал архей? Отдал его Акатошу!
Я, не веря себе, снова посмотрела на арену.
Акатош уже стоял на ногах, правда, не так чтобы уверенно. Вот только к нему уже бежал кто-то с оружием с середины арены. И кто-то еще. И еще.
…!
А дальше все слилось в какое-то сплошное месиво из событий.
***
Акатош с изумлением вздохнул полной грудью, потом еще – вдогонку, как будто не верил сам себе. А потом действительно себе не поверил, потому что огонь души из чужого мира был очень отличен от самой силы Акатоша. Другие, чужие боги наделили подарившего архей огнем, но огнем настолько сильным, что по телу Акатоша пробежала судорога, едва ли не выламывая кости. А после сознание бога затопило знанием – знанием душ, судеб, чувств, знанием другого мира.
Из глаз хлынули слезы, голова едва ли не взорвалась от сумасшедшей боли, но в следующее мгновение все прошло. Чужой огонь принял Акатоша, соединился с ним, стал частью его, а вместе с ним и дар Зара.
Акатош поднялся – ноги едва держали его. Оглядел место боя и застыл, ощутив эмоции людей, которые дрались друг с другом тут, совсем рядом. Гнев, страх, боль, ненависть, отчаяние… Сколько же вы вынесли, сколько же вам пришлось пережить, сколько вас мучали, били, унижали, втаптывали вас в грязь, подчиняли… Бедные! Бедные мои! Как же вам плохо и страшно…
Надо прекратить это! Сейчас же. Немедленно.
И Акатош, собрав свою решимость, медленно пошел к оружию, туда, где в алом бархатном ящике лежал его клинок, единственный источник его силы, рожденный вместе с ним.
