– Посиди пока, – сказал он, захлопнув дверь.
Оборотень снова опустился на пол.
***
Акатош, как сказала бы Женя, охреневал от происходящих событий – мгновенно понял, что он оказался все-таки в рабстве. Он, как и иномирянка, проснулся в закрытой колеснице уже на подступах ко дворцу. Правда, в отличие от Жени, в запертой колеснице он был один. Еще бы, такой ценный экземпляр!
Акатош коснулся головы – волосы непривычно разметались по спине. Значит, бинтов больше нет. Плохо…
Когда колесница остановилась неподалеку от дворца, Акатош испытал доселе невиданные впечатления.
Его грубо и нагло выдернули из телеги здоровенные загорелые мужики в белых с золотыми каемками тканях. Не церемонясь, рывком стянули с него рубашку, схватив под руки, привели в небольшое здание на задворках дворца. Усадили на стул перед темноволосой женщиной в белом с золотом платье.
– Что умеешь делать? – спросила она, оглядывая великолепную мускулатуру, черные дивные волосы до середины спины и изумительно красивое лицо будущего раба. Прицокнула языком в явном восхищении.
Акатош промолчал, опустив глаза в пол. Отвечать ему не хотелось. Он чуть ли не впервые за всю свою долгую жизнь испытывал новое чувство, и имя ему было «унижение». Он ощущал себя необычной диковинной рыбой, которую выбило волной на берег. И теперь все смотрят, поднимают за плавники, трогают блестящую чешую… Противно.
– Лучше бы тебе ответить, будущий раб, – нехорошо ухмыльнулась женщина, – в этом королевстве и особенно в этом дворце мне подчиняются все рабы и слуги.
Акатош поднял на нее удивленный взгляд.
Молодая, но некрасивая, с резкими чертами лица. Зачем она так себя ведет?
– Я умею обращаться с мечом, – сквозь зубы сказал бог.
– Э, нет, – засмеялась женщина, – новым рабам мы оружие в руки не даем. Ну, только если только для потехи на арене. А такое красивое лицо нельзя ранить.
На этих словах она потянулась к Акатошу, обхватила его подбородок пальцами.
– Будешь прислуживать во дворце, придворные дамы тебя высоко оценят, – протянула она, – но сначала я тебя попробую.
Акатош грубо вырвался из ее захвата. Острый ноготь до крови царапнул его по щеке.
Женщина дробно и коротко рассмеялась и тут же кивнула к стоящим у входа охранникам, которые и привели Акатоша.
– Метку ставьте, да объясните хорошенько, что тут и так. Будет сопротивляться – на хлеб и воду в подвал, но ненадолго. До поумнения. Шкурку не портить, не бить.
Акатоша снова схватили под руки с двух сторон, не давая и шанса вырваться.
