— Тебя не упрекнешь в медлительности, мой друг! — довольно проговорил Сунь, поднимаясь навстречу гостю и крепко обнимая его. Лицо Суня светилось радостью и надеждой, зато у Миядзаки сразу испортилось настроение.
— Ну, как успехи? Достал оружие? Ах, деньги… Пока только деньги… Ну что ж. И это неплохо. Однако оружие — вот что главное, дорогой Торадзо. — Сунь внимательно посмотрел на Торадзо. — Да что с тобой? У тебя утомленный вид. А какие тени под глазами! Отдыхать, отдыхать…
Торадзо и впрямь чувствовал себя прескверно: он плохо переносил переезды по морю, сильно устал, да и постоянные угрызения совести не давали ему покоя — чувство вины перед Сунем не оставляло его ни на минуту. Он послушно опустился на прохладную циновку и отдался заботам друга. Сунь заварил по-китайски чай — на одного, в большой фарфоровой чашке с крышечкой, принес миску с любимым Торадзо сухим печеньем, приготовленным на патоке, — он давно уже заметил, что всем лакомствам Торадзо предпочитает эти хрустящие шарики без начинки.
Торадзо с жадностью отхлебнул из чашки зеленоватой жидкости с легким цветочным запахом. На висках и на верхней губе у него проступили крупные капли пота.
— Да ты весь дрожишь! — забеспокоился Сунь. — Уж не лихорадка ли у тебя? Паршивая болезнь! Помнишь, как она потрепала Чжэн Ши-ляна? Я сейчас выйду, куплю хины — у меня вся вышла.
Торадзо сделал протестующее движение рукой, но Сунь его перебил:
— Ложись и не вздумай подниматься. Как- никак я врач, а врачу должно повиноваться.
Диагноз Суня подтвердился: у Миядзаки начинался приступ лихорадки. Он пролежал восемь дней, а когда на девятый поднялся, казалось, что от него остались кожа да кости.
Сунь Ят-сен вернулся в тот день поздно. Сначала Миядзаки услышал, как он вполголоса разговаривает с хозяйкой, затем зашуршала раздвижная дверь и появился Сунь.
— Где ты пропадал весь день? Я заждался тебя, — тихо сказал Торадзо.
— Не сердись, приятель, — неотложные дела. Мне предстоит встреча с Ли Хун-чжаном, точнее, с его доверенным лицом. Кстати, приехал Чэнь Шао-бо. Наши дела с газетой налаживаются.
— Зачем приехал господин Чэнь?
— Будет сопровождать меня в поездке.
— Поедете на континент?
— О нет. Сядем на японское судно, идущее в Гонконг, а в пути пересядем на китайский пароход.
— Рискованное предприятие! — Миядзаки сел на татами[10] подтянув ноги к подбородку.
— Без риска не обойтись. Нам нужны союзники, Торадзо.
Мысли у японца заметались. Проклятая слабость! Надо что-то предпринять, и незамедлительно. Как воспрепятствовать этой встрече? Может быть, стать ее участником? Он провел ладонью по затылку, ероша густые волосы. На лице его проступил яркий, неестественный румянец, заметный даже при скупом свете. «Уж не туберкулез ли у него?» — с тревогой подумал Сунь Ят-сен.
