Меня приятно удивило, что африканер, даже находясь в опасности, думает о выживании прайда. Это тебе не наши чиновники, что устраивают охоту на краснокнижных животных с вертолета.
Выстрел раскатисто прокатился по саванне. Львица опрокинулась на бок, лапы загребали воздух, подминали траву. Прайд остановился. Немигающие желтые глаза льва долго смотрели в нашем направлении, оценивая степень риска и возможного отмщения. Львицы вели себя неспокойно, их хвосты били по траве, иногда поднимаясь высоко над спиной, было слышно низкое угрожающее рычание.
Благоразумие или инстинкт самосохранения победил. Прайд отвернул вправо и продолжил путь, обходя нас по широкой дуге. Видимо, это место засады, отсюда открывался отличный вид на всю саванну. Оставив Пита наблюдать, быстро разожгли костре, настругали веточек для шампуров и сегодня готовили мясо чуть спокойнее, чтобы не глотать его полусырым.
Для знаю, как выглядел я, но мои спутники были похожи на бродяг, давно не видевших благ цивилизации, с многодневной щетиной, с отросшими ногтями и волосами, спадавшими прямо на глаза. Если нас такими увидят на границе, без предупреждения откроют огонь на поражение.
— Нат, как будем переходить границу? — этот вопрос мучал меня давно.
— Я не знаю, Алекс, сориентируемся на месте, — африканер мужественно сражался с куском мяса. Прожевав его, он продолжил: — Здесь часто границы формальны. Больше, чем пограничники, меня беспокоят егеря, которые могут принять нас за браконьеров. А черные егеря, когда видят белых браконьеров, даже не разговаривают, сразу стреляют на поражение. Мы ведь сейчас на территории национального парка, который располагается и в ЮАР, и в Ботсване.
— А может, нам просто спрятать винтовки при приближении к границе, чтобы нас не приняли за браконьеров?
Мой вопрос вызвал усмешку у Пита, Кевин просто отрицательно мотнул головой.
— Нас все равно могут пристрелить, с винтовками у нас хотя бы есть шанс, — Нат вытер губы тыльной стороной руки. — Что-нибудь придумаем, не для этого мы прошли больше пятисот километров, чтобы нас, как сурикатов, здесь ухлопали.
Завтрак мы закончили и, погасив костер во избежание пожара, начали свой путь. Было жарко, но гораздо терпимее, чем в песках. Там температура воздуха повышается за счет того, что песчинки быстро нагреваются и начинают отдавать тепло во внешнюю среду.
К обеду мы прошли больше двадцати километров, по словам африканера, снова был часовой привал. Полусырое, плохо прожаренное мясо мне начинало надоедать. Душа требовала борща, ухи, супа. В общем, любого жидкого блюда.
