«Мамочка, любимая мамочка Каролина! Ты очень добрая и красивая, только грустная. Не жалей меня, я — особенный. Бела говорит, я служу науке. От меня много пользы. Когда он меня вылечит, я стану знаменитым и напишу про тебя толстую книгу. Все будут знать, какая ты хорошая», — эти душераздирающие фразы старший братец имел наглость набрать и распечатать, позволив младшему нацарапать ручкой едва читаемый автограф: «Твой сын Иштван».
Письмо! Это чертово письмо! Вручая его, Бела кусал губы и шумно глотал. А она только и смогла, что поцеловать Иштвана в сухую щечку и чуть дольше, чем обычно, задержаться у его больничной кровати. Шандор, которому младший сын написать не успел, случайно нашел посмертное послание и выкрал его. Хотя она и не прятала этот листок, просто забыла его в сумке. Потом не нашла и решила, что обронила, делая покупки. Мысли о том, чтобы обойти аптеки или магазины, расспросить продавщиц, уборщиц, у молодой мамы не возникло. Позже, уезжая из страны, Каролина не взяла с собой почти ничего — несколько платьиц и курточек, туфли, сапоги. О том, что на полках есть книжки-раскраски, где сын слабой рукой заштриховывал зайцев и белок, прописи, в которых он учился выводить буквы и цифры, печатные странички, хранящие его компьютерные записки и рисунки, она и не вспомнила. Шандор, женившись на безумной Терезе, смог взять с собой лишь несколько невесомых страничек этого «мусора», включая письмо любимой мамочке. Хранителем и толкователем редкостного посмертного архива остался Бела. Он делился этими бесценными документами с врачами-генетиками, студентами, аспирантами. Пришлось даже заламинировать особо востребованные странички, остальные просто запаять в прозрачные файлы. А Каролина даже не догадывалась о том, что графическое наследие старшего сына может быть интересным и с человеческой, и с научной точек зрения.
Французских сыновей звали Лео и Виктор — она настояла на интернационально звучащих именах, понятных и в Европе и в Америке. Оба были смышлеными, очень крепкими. За ними ухаживала приятная пожилая женщина, эмигрантка, кажется, из русских. Иногда с ней приходил старик — то ли муж, то ли брат. За отдельную плату он занимался с мальчиками физкультурой: учил отжиматься от пола, карабкаться по шведской стенке, боксировать.
Пока дети взрослели под чужим присмотром, мама самозабвенно развлекалась. Юбки становились все короче, джинсы все уже, каблуки все выше и тоньше. Изредка в ночных клубах она встречалась с мужем, но, по обоюдному уговору, супруги даже не здоровались — это могло не понравиться их молодым кавалерам.
