Глобальный проект | страница 50
— Вот сам и сформулировал себе задачу. Осталось добавить, что нам неизвестно, где планируется теракт, что именно предпримут террористы. Можно только быть уверенным, что листовки с самолета разбрасывать не будут.
«Мы чеченские села тоже не бумажными агитками бомбили», — подумал Сиверов, но промолчал. Разговор получался трудным — Федор Филиппович снова уподоблялся царю из русской сказки, посылавшему доброго молодца туда — не знаю куда, найти и обезвредить то — не знаю что. Генералу такая ситуация самому не нравилась, но именно для выполнения таких задач и необходимы умные инициативные универсалы.
— Когда ехать?
— Хорошо бы прямо сейчас, но не получится. Помнишь Роберта Клиффорда?
— Кадровый сотрудник ФБР, ответственный за разработку MS-13? Не забыл еще, работал с его материалами.
— Поработаешь еще. Мы связались с ним, минуя посольство, похвастались «уловом». Он обещал собрать все, что сможет, о показаниях Рамиросов. Условились на послезавтра, так что у тебя двое суток, включая сегодняшний вечер. Общайся с семьей, повторяй иностранные языки, особенно французский. И готовься. Париж не должен пасть ни к твоим ногам, ни к чьим другим. Он должен выстоять.
— Так, значит, Париж? Пестрый город, очень удобный для любых провокаций. Многонациональный, многорасовый, очень разный. Можно устроить грандиозную пакость.
— Иди-иди, думай и готовься. Я позвоню.
Ирина отперла дверь, не дожидаясь его звонка — видимо, ждала, глядя в окно. Обняла и шепнула:
— Аня спит.
Ему нравились и ее нетерпение, и откровенность, и страсть.
Глава 19
Жизнь в Париже по сравнению с жизнью в Будапеште была невыносимо убогой и трудной. Новая жена оказалась похотливой старушкой, уверенной, что ее просторная, но абсолютно неухоженная квартира-студия должна казаться дикарю из европейской провинции верхом изящества и удобства. Она считала, что спасла Шандора от гибели в коммунистической пучине. Не допускалось даже мысли о том, что там, в Венгрии, у него были достойное жилье, профессия, семья. Что он не голодал, ходил в кино, в театры, в музеи, имел немецкий автомобиль, красивую одежду. А главное, что идея уехать из страны не была главной целью его жизни, а Париж — городом его мечты.
Почему-то ей казалось, что, вкусив особенной французской свободы, мужчина становится одержимым только одним интересом, связанный с телесными удовольствиями, которые она умеет дарить в неограниченном количестве.
Шандору было далеко за пятьдесят, в двух своих прошлых браках он любил молодых женщин, одна из которых сейчас была бы его ровесницей, а другая годится ему в дочери. Третья супруга, Тереза, могла бы стать ему старшей сестрой или теткой, но она постоянно претендовала на роль пылкой, богатой и властной любовницы. Ее страсть к сексу была неутолимой, уверенность в собственной неотразимости и желанности — непоколебимой. Любой по счету муж обязан был петь ей бесконечные дифирамбы и не вылезать из постели. Еду в дом приносили из бистро, полы не мылись годами, разговоры велись исключительно «про это». Уже через неделю своей брачной эмиграции Шандор Меснер понял, что женился на психопатке, нуждающейся в серьезном лечении. Если бы нашлись деньги на медицинское обследование, то французская жена, скорее всего, оказалась бы в клинике. Но у него денег не было, а даром подобные недуги не лечат.