Сила одного - Аслан Мухамеджанович Кудабаев

В полку, где служил рядовой Данко Шагаев, случилось ЧП: повесился “молодой”. Необычного в этом было не больше, чем жира в той смеси воды и перловки, которую ежедневно стряпал полковой повар Узбек. Дедовщина в полку была зверской. И те “молодые”, которые не выдерживали ее, вешались или сбегали. Естественный отбор. Закон Дарвина, закон жизни. Выживает сильнейший. Вернее, умирает тот, кто слабее. В свое время Данко Шагаев познал этот древний закон на себе. Когда сам “молодым” был. Выдержал, вытерпел. Узнал, что такое быть ”салагой”. То есть быть бесправным, “никем”. Вынес все издевательства старослужащих и прочие тяготы воинской службы. Узнал, что такое нехватка еды, нехватка сна, нехватка тепла. Тепла в прямом смысле слова и тепла человеческого. А человеческое тепло в таких условиях — важнее всего. Причем неважно, чтобы люди, относящиеся к тебе подобным образом, были рядом, главное — чтоб они просто были. У Данко они были. Вернее была. Подруга, невеста, любимая. Любившая. Обещавшая ждать и писать. Но разлюбила и обещания ждать и писать не сдержала. Написала только одно письмо, первое и последнее. Как здравствуй и прощай. Сказала, что полюбила другого, а Данко больше не любит. Коротко и понятно. С глаз долой — из сердца вон. Так вот завершилась история. Как и тысячи других историй невечной любви. Для Данко она едва не завершилась еще хуже. Сдуру чуть руки на себя не наложил. Слишком уж на душе было скверно. Но в последний момент все— таки взял себя в руки. Сжал зубы. И постарался выбросить Таньку из головы. На свете достаточно и других девчонок, найдется и настоящая. А эта, видимо, была дешевка. Значит, оно и к лучшему. А кроме того, девчонки — это на свете еще не самое главное. В этом Данко убеждался все сильнее день ото дня своей новой, армейской жизни. Здесь он понял, как важны родина, близкие. Цена хлеба и цена дружбы. И цена каждого твоего поступка. Именно то, что ты делаешь, а не то, что говоришь, определяет твое место в человеческом обществе. И всю твою дальнейшую жизнь. Трусишь, хитришь, увиливаешь от тяжелого— тебе презрение и нелюбовь окружающих. А если ты прям, и открыт и не прячешься за чужую спину, тогда ты — равный среди других. Наука эта не сложная и не легкая. И Данко ее успешно освоил. Хотя как сказать, ведь жизнь постоянно учит чему-то новому.

Но, как бы там ни было, один из сложнейших ее периодов— начало воинской службы— для Данко был позади. Теперь он уже сам был старослужащим. И учил жизни других “молодых”. Так же, как когда-то учили его самого. Где словом, а где и не только. Тут уже как получиться. Ведь, как известно, слова до людей не всегда доходят. Тем более — до “молодых”. Не знающих цену Слова. Не знающих настоящей жизни. И Данко, как и положено более старшему, более опытному, — учил. Тому, через что прошел сам. Суровая это была школа. И бить “молодых” ему приходилось так же, как когда-то били его самого. Так сказать, преемственность поколений. На этом держалась, держится и будет держаться армия. На “гражданке”— те же законы. Теперь Данко это вполне понимал. Словно глаза открылись. Увидел, что везде правят сильные. Сильные и жестокие. Те, кто не боится (а вернее, не жалеет) топтать других. Чем больше людей ты подмял под себя, тем больше у тебя власти, влияния. И значит, тем лучше, сытнее — да и полнее живешь.