Его спросят, на кого он работает и не получат ответа.
Для остальных лейтенантов будущее становилось сложнее, а настоящее проще. Один из них ушел и едва ли вернется. Когда худшие времена пройдут и в маленьком королевстве Бертона вновь воцарится хоть какое-то подобие нормальной жизни, бизнес Льева или поделят меж ними, или бегом повысят кого-нибудь из местной криминальной знати и отдадут ему, или и то, и то сразу. Как именно карта ляжет, выяснится после недель переговоров и разборок, но потом. Все потом. На данный момент на повестке стояло множество куда более животрепещущих проблем, например: как уйти от силовиков, как защитить остатки средств и как предельно ясно донести до подчиненных, что сливать информацию за снисхождение в суде — очень, очень плохая идея.
В подвальной лаборатории на углу Лексингтон и Грин восемьдесят галлонов реагентов для синтеза алкалоидов слили в систему рециркуляции воды. Тихо исчезли две чересчур говорливые проститутки из знаменитого среди местных заведения на Бойер Стрит, а его двери заперли навсегда. Тело Микеля «Бэтмена» Чандури на закате обнаружили в его собственной двухкомнатной квартире, и хоть было очевидно, что умер он и насильственной, и мучительно долгой смертью, никто из соседей ничего пришедшему дознавателю сказать не смог. Еще до темноты лейтенанты Бертона — Сирано, Эстра, Симонсон, Мелкая Койл и Рэгмен — лисами зарылись в норы и приготовились ждать, пока схлынет главная волна. Каждый надеялся не стать еще одной дырой в организации, как Льев. Каждый надеялся, что эта судьба постигнет другого. Не всех сразу, конечно, так, парочку. Кое-кто — один, двое, может, трое — плели собственные интриги, выискивали пути скормить конкурентов из рядов своей же организации жерновам замеса. Но планов не собирались выдавать никому, если не могли доверить им свою жизнь.
Эрих сидел в нелицензированной кофейне на крыше, откуда открывался вид на запруженные людьми улицы, и горбился над серой сетевой декой, прикрученной хозяином кафе к столу. Пытался не выдать панику, прикидывал, сказали ли уже Бертону про ту, упущенную деку, и надеялся, что Тимми скоро вернется, куда бы его там ни унесло тут же, как они услышали про арест Льева. Кофе, черный и горький, отдавал медью, и Эрих не очень понимал, почему. То ли зерна были так себе, то ли его собственный мучительный ужас добавлял напитку привкус. Он листал свою ленту в пассивном режиме из страха, как бы его не отследили по поисковым запросам, видел, как одна за другой кругом захлопываются мышеловки, и с каждой новой узел в животе закручивался все туже.
