Айол, который буквально хрюкал от смеха, и Чамэ, которую хохот согнул пополам, никак не могли успокоиться.
– Понятно. Пошли, Харвилл, – сказал Кадиар, устало зевая. – Анкэ?
– Да. Пойдём, распределим кровати. Ну ты даёшь, Аяна.
– Я уложила Кимата на пол, на одеяло, – сказала Аяна. – Слушайте, если бы он щупал меня, я бы заорала.
– Ты не можешь орать за столом, – сказал Айол. – Он действительно мог распускать руки, потому что ты артистка, актриса, а не кирья и не кира. А вот он сын кира, и мы сидели с ними за общим столом лишь потому, что это...
– ...Деревня, – подхватила Аяна. – Да, я поняла. Но я не буду молчать, если кто-то полезет ко мне, распуская руки. Даже не надейтесь.
Это уже было не смешно. Она представила чью-то чужую руку на своём бедре под столом и передёрнулась.
– Не допускай таких ситуаций. Кир не будет касаться даже актрисы, если она не поощрит его. У нас строго с этим, понимаешь? Без одобрения со стороны девушки он не будет её трогать, кем бы она ни была, только если она не его жена. Это против обычаев и против заповедей добра и совести. Порядочный кир вообще постарается уйти, если девушка сама ведёт себя неподобающе, чтобы не осквернить себя и её.
– Осквернить... Ну да. А жену, значит, можно трогать против её воли? – нахмурилась Аяна.
– Ну, она же его жена, – пожала плечами Чамэ. – Конечно, многое зависит от того, какой у них брак, но мужу надо подчиняться. В конце концов, мы же женщины. Это наше предназначение – подчиняться своему мужчине. Терпение очищает совесть.
– Было бы странно отдать за девушку много золота и не касаться её, тебе не кажется? – хмыкнула Ригрета. – Женятся не для того, чтобы любоваться издалека. Я думаю, родив сына, ты это прекрасно понимаешь. Женятся, чтобы удовлетворять естественные позывы тела, которые есть у всех мужчин, молодых и старых. За это мужчины платят деньги родителям жены. Для них это выгоднее, чем, например, оплачивать внимание актрисы, – потанцевала она плечами, и Чамэ поморщилась, – так как они платят однажды, а жена остается на долгие годы.
Аяна сжала голову руками, так, что края обруча впились в кожу.
– Это какой-то кошмар, – сказала она с негодованием. – Ты понимаешь, насколько это ужасно?
– Это традиции. Аяна, да пойми, не всё так плохо! Мы скоро начнём репетировать пьесу про капойо, и ты увидишь, что всегда можно найти выход. Всегда, понимаешь? Знаешь, сколько у нас сценок про мужей-рогоносцев?
– Про... кого?
– Муж, которому жена с помощью хитрой ками наставляет рога... изменяет. Тайком видится с возлюбленным.
