Синеволосая ондео | страница 58
– Не знаю, – пожала плечами Аяна. – Я уже долго в дороге. Не так долго, как Кадиар, но, по сравнению с тем, сколько я прожила на одном месте, это правда долго. За время пути я поняла, что ты можешь как угодно относиться к людям, одобрять их поступки или осуждать. Но как только дорога уведёт тебя от их ворот, они продолжат жить той жизнью, которой жили до тебя. Нет смысла волноваться или злиться... хотя я всё равно каждый раз переживаю. Это как ткать полотно. Ты можешь лишь подтянуть нить или ослабить её в одном месте, но следующие ряды утка скроют твоё вмешательство. И на большом холсте его найдёт только тот, кто знает, где искать. Я встретила женщину, которую муж избивал до синяков на теле. Она жила с ним много лет. У них было трое сыновей. Что я могла сделать, чтобы прекратить его издевательства? Я не олем Ати, чтобы словами заставить человека измениться. А ещё одна моя знакомая сказала, что человек, привыкая к каким-то движениям, может случайно их повторить. Как отучить человека махать кулаками рядом с тем, кто слабее и не может дать отпор, если он делал это долгие годы? Если он оправдывается тем, что таким образом "наказывает за тупость"? Мой друг хотел избить его. Но мне казалось, это только обозлит того, и, даже если мой друг, маленький и худой, сможет его побить, то он выместит всё на жене и детях, как только мы уедем. Увезти её? От детей и от дома? Я не знаю. У меня всё в душе полыхает, когда я вспоминаю того мужчину. Не носи я тогда в животе Кимата, возможно, я и сама кинулась бы на него с кулаками.
– Ты считаешь, что исправить ткань нельзя, и нужно начинать заново? – спросил Айол, наклонив голову к плечу.
– Да. Я думаю, да.
– А я думаю, мы можем сменить цвет нити, – сказал Харвилл. – Тогда наше вмешательство точно будет заметно на большом холсте.
– Вопрос только в том, останутся ли эти изменения постоянными, когда ты передашь челнок другим, – сказала Анкэ. – Сколько лет прошло, чтобы отрубание ушей заменили на возможность выплаты штрафа? Увидим ли мы результат своих усилий?
– Мы делаем это для них, – сказал Харвилл, показывая на Кимата. – Для них и для их детей. Даже если ты не можешь остановить какого-то человека от избиения жены, ты должен сказать, что считаешь это неправильным. Многие боятся высказывать вслух своё мнение, потому что считают, что их никто не поддержит. То, что мы говорим шёпотом, их дети уже будут говорить громко. Толпу, которая говорит, нельзя заставить замолчать. Мы шепчем так, что слышат все. Ты знаешь, почему нас бросают в тюрьмы и пытаются заткнуть нам рты?