Аяна надела платье и покрутилась перед Ригретой. Та без стеснения залезла обеими руками ей под подол и одёрнула сорочку вниз, так, что её края больше не виднелись из-за неглубокого прямоугольного выреза.
– Это платье гораздо удобнее моего, – сказала Аяна, подвигавшись. – Оно не давит в рукавах и поясе. Хотя выглядит, наоборот, менее удобным.
– Оно перешито специально для сцены. Платья кирио для жизни имеют очень тугой корсаж и гораздо более узкие рукава, потому что в жизни девушки не размахивают руками и ногами и не делают вот так, – Ригрета свела плечи и локти так же, как делала на сцене. – Подожди, ещё нижние юбки. Оно должно быть пышным. И надень вниз тёплые штаны, только закатай их, чтобы снизу не торчали. О здоровье надо заботиться.
– Да уж. Завяжи, пожалуйста, юбки, я подержу подол.
– Всё. Готово.
Ригрета вынула небольшое мутное зеркало с ручкой, и Аяна как могла оглядывала себя.
– Скоро твой голубой цвет волос смоется, а пока будешь носить сетку. Подожди, я надену её на тебя. Аяна, ты выглядишь отлично. Подожди, я позову Харвилла.
Она убежала и вернулась с Харвиллом.
– Смотри. Теперь я смогу играть капойо. Харвилл, пожалуйста, подправь немного роль под меня, – сказала она, покусывая губы и дыша так, что её грудь высоко вздымалась. – Я буду огнём, я буду водой, я буду страстью. Харвилл, ну посмотри же.
Она встала рядом с Аяной, которая оправляла подол зелёного платья, гибко обвила её руками и подмигнула ему, снова прикусив губу.
– Я бы с радостью. Но Аяна не владеет манерами, – сказал Харвилл. – это даже в пьесе будет заметно. Она смотрит и двигается, как девушка из деревни.
– Да о чём вы говорите? – спросила Аяна недоуменно.
– У нас есть пьеса про невинную кирью и её капойо, которая хотела помочь ей в любовных делах, и так запутала всё, что и сама вышла замуж за кира, а её кирья вышла замуж за любимого. Я мечтала сыграть эту капойо, но Чамэ не похожа на невинную кирью, ей всё-таки уже двадцать семь. А ты – прямо то, что нужно. С твоими невинными глазами и лицом только и играть, что кирью, или отважного, но слишком молодого воина, если надеть ту бороду. Харвилл, ну что?
– Да, думаю, да. Но вот манеры... Ладно. Давай попробуем что-то сделать с этим. Ты же знаешь слова?
– Конечно! Я столько об этом мечтала! А у Аяны слов не так много. До Кайде мы не отрепетируем, но до Арелла – точно.
– У меня невинное лицо? – спросила Аяна, внимательно глядя на Ригрету.
– Да, но только не когда ты вот так прищуриваешься. Подними брови и распахни глаза, а рот приоткрой, и тебе никто не даст больше пятнадцати. Насчёт манер мы с Анкэ придумаем что-то. Не беспокойся. У нас достаточно времени. А ещё мы будем заезжать в большие дома, и ты ещё насмотришься, как кирио себя ведут. В общем, ничего сложного.
