– Анкэ, сама остановись. Единственный ребёнок тут он, – показала она на Кимата. – И он спит, а даже если бы не спал, ничего бы не понял в силу возраста. Вообще, людей будоражит всё, связанное с этими вопросами. Всё, что пытаются замолчать или скрыть, притягательнее того, что доступно. Никто не обсуждает эти темы открыто, даже после свадьбы, и в итоге из-за этого ореола таинственности они только больше занимают мысли людей. Особенно кирио, которые должны с самых юных лет выбирать – репутация или потакание низменным, неправильным позывам тела.
– Это неправильно? – изумилась Аяна. – Ты считаешь, что это неправильно?
– А по ней похоже, что она считает это неправильным? – подняла брови Анкэ.
– Ты, должно быть, шутишь. Более того, я не считаю, – сказала Ригрета, – что взаимная страсть двух людей любого пола может быть неправильной. Чамэ осуждает меня за это.
– Потому что это противоестественно, – сморщилась Чамэ. – у человека много разных порывов, и это не значит, что им всем нужно потакать. Человек растёт в борьбе со своими слабостями.
– Как может быть противоестественно то, с чем человек родился на свет? И разве можно выбрать, кого ты будешь любить? Аяна, ты тоже осуждаешь меня?
– Нет. Я понимаю, о чём ты говоришь, – пожала плечами Аяна, и Анкэ внимательно поглядела на неё. – Моя тётя, Сола... Ладно, неважно. Я не осуждаю никого. Это меня не касается.
Она помолчала, задумавшись.
– Получается, что бы я ни делала, это могут принять за поощрение.
– Нужно вести себя очень осторожно и скромно. Кирья и кира не должны задумываться о таких вещах. Чем они непорочнее, тем меньше вероятность, что на ветви твоего родового древа повиснут чужие плоды. Девушек запугивают, чтобы они не думали обо всём этом, стыдят их, порицают при них такое поведение. Они вступают в брак неподготовленными, не зная ничего. Они боятся мужей. Они боятся и стыдятся не только того, что нужно мужу, но даже того, чего желает их собственное тело. Поэтому они с удовольствием как можно скорее сбегают на женскую половину, и потом время от времени терпят то, за что муж заплатил их родителям. И если тебя угораздило родится кирьей, ты должна стоять, опустив глаза, и помалкивать. Этого ждут от кирьи и потом от киры. Этим девушки платят за сытую жизнь.
– Я не могу это слушать, – сказала Чамэ. – Ригрета, всё, что ты говоришь – очень дерзко. Я пойду умоюсь.
– Мне всё это только на руку, Чамэ. Мужчины загораются, как разлитое масло от поднесённой лучины, когда видят, что мне всё это интересно не меньше, чем им. А некоторые даже пугаются, представь!
