– Нет нужды, – сказала она, передёргиваясь от воспоминания о Тави, который предлагал ей содержание. – Просто не приближайся ко мне больше никогда.
Она сделала движение к дому, и он отскочил, уступая дорогу. Госпожа Кано, гордая, прямая, она шла с бесстрастным лицом, едва искажённым отвращением.
Она не солгала ему. Она не играла. Она была матерью ребёнка из рода Пай. Она была ею так же, как была когда-то просто Аяной из швейного двора олем Лали. Насчёт киры, конечно, это было преувеличение, потому что тут, в Арнае, их с Кондой союз, скреплённый словами в долине, не значил ровным счётом ничего. Он имел здесь такое же значение, как женитьба Верделла на девушке с островов Ласо, которую привели ему и сказали: «Это твоя жена». Но там, дома, Конда всё же говорил ей те слова.
– Он мой муж, – сказала Аяна вслух.
Что-то смущало её. Неужели это неправда, неужели она лжёт себе? На душе было неспокойно. Почему она вообще думает об этом, хотя её только что, как говорит Ригрета, лапал этот человек, который ей в отцы годится?
Там, в доме, спал её сын. Она поднялась по крыльцу в дом, потом спустилась под большую лестницу и прошла по «опасному» коридорчику, свернув налево, в женскую половину для катьонте, задумчиво разделась и легла рядом с Киматом, обнимая его, сонного, маленького, горячего, и он во сне повернулся и прижался к ней.
31. Сладкий персик или орех кеста
– Ну что, птички мои, пора вставать, – прощебетала Ригрета. – Вы что заспались-то? Завтрака всё равно не будет. Там Кадиар собрал в дорогу съестное. Поднимайтесь, поднимайтесь!
Анкэ жмурилась, растирая лицо. Она свесила босые ноги с кровати, касаясь пальцами пола.
Аяна лежала, открыв глаза и не шевелясь, и рассматривала штукатурку, поцарапанную деревянным изголовьем кровати в том месте, где они соприкасались.
– Угомонись, – сказала Чамэ. – И без твоего щебетания тяжко.
Она тоже села, свесив ноги и оправляя подол нижнего платья. Ригрета шелестела по комнате, напевая какую-то весёлую мелодию, потом села на свою кровать.
Аяна перевела взгляд на тёмную макушку Кимата и моргнула, потянулась и встала.
– Аяна, а чего ты вчера так рано ушла? – бодро спросила Ригрета. – Там угощали неплохим вином.
Аяна погрызла нижнюю губу, придерживая её пальцем.
– Да что-то там было скучно.
Она потянулась ещё раз, потом вспомнила вчерашнюю ночь, нахмурилась и сама удивилась своему спокойствию. Но произошедшее надо было прояснить. Впереди долгая дорога, кто знает...
