Границы дозволенного
– Сегодня без сладкого! – грозно полыхнув красной псевдографикой прямо в мой нейроинтерфейс, сказал Па. Плохо быть ребенком! Каждый может без разрешения посылать тебе сигналы! А ведь мне уже десять, я почти сформировавшийся постчеловек. У меня, может, личная жизнь и прайвеси. Нельзя так третировать будущее нашего мира!
– За что это?!
– Что вы, недоумки, сотворили с мистером Джонсом, а?!
Ну да, конечно. Немного неловко получилось.
– Что молчишь?
– Да, он сгорел. Но мы не нарочно. Это Лулу сказала, что преманы не горят, как и мы!
– А, Лулу? Это которая GT-335 Lulu?
– Угу.
– Господи, Майки, я же говорила тебе, что у неё поврежден мозг, а этический центр барахлит, – вступила в беседу Ма, продолжая посматривать на монитор своей физической лаборатории. Какой-то важный эксперимент, про который она нам все уши прожужжала на этой неделе. Вроде испытания новой кожи для полетов в космосе. Я бы хотел в космос, но… эх…
– Ма, но это же всего лишь священник!
Похоже, Па разозлился и даже легонько стукнул по столу кулаком. Стол был из прочного сплава и поэтому даже вмятины не осталось. Почти.
– Майки, сегодня ты сжег священника, а завтра что?! Кота пнёшь?!
У меня от обиды на глаза навернулись слезы. Мой подмозг, настроенный на то, что дети должны испытать все эмоции, не стал вмешиваться, но отправил сообщение в медицинский банк данных. А мне было ужасно, ужасно, ужасно обидно!
– Как ты можешь?.. – я не договорил, схватил в охапку как раз проходившего мимо кота и выскочил на улицу. Томми привык к моим внезапным нежностям и сразу замурлыкал. А я стоял на остановке и глотал слезы. Учитель говорит, что это такая стадия роста, когда всё кажется обидным и раздражающим. Не знаю, может, в этом дело. Но я чувствовал себя отвратительно от несправедливости. Я обнял кота ещё нежнее и громко пообещал:
– Дорогой Томми, даю слово, что я скорее сожгу десяток священников, чем хоть раз пну тебя!
Несколько преманов на остановке шарахнулись от меня. Я с запозданием понял, что двое из них одеты в черные балахоны, какие носят в церкви.
– Извините, я не имел в виду… – пробормотал я, но преманы уже ушли с остановки, опасливо косясь на меня. М-да, сегодня явно не мой день. – Ладно, пошли домой, Том.
Кот уютно устроился у меня на руках, и так мы вошли в дом. Я утешал себя тем, что коту со мной хорошо, а Том… ну, Том просто бездумно наслаждался жизнью. Иногда я ему завидую.
Ма и Па выглядели так, будто отмочили шикарную шутку и сейчас ждут подходящего момента, чтобы заржать. Я с сомнением глянул на них и сел за стол. Па толкнул ко мне миску с мороженым и сказал:
