– В каком кафе ты хочешь посидеть? В «Фуэнтес», в «Сантраль» или в «Ла Эспаньола»?
– Где хочешь.
Мы устроились в «Сантраль», в глубине кафе, немного в стороне. Кандуси взял стакан джина, а я – стакан коньяка.
– Но где же ты был? Я тебя везде искал.
– Я был здесь, в Танжере.
– А где ты ночуешь?
– Я нашел одно местечко в Касбе, по дороге в Бен Абу.
– Это не тот дом, что по соседству со школой?
– Именно так.
– Но ты живешь в том месте, которое служит укрытием для воров, авантюристов и проституток.
– В гостиницах просят паспорт. Ты прекрасно знаешь, что у меня его нет.
Официант-испанец обслуживал нас, потом, когда он ушел, Кандуси сказал мне:
– Кебдани умер.
Я вытаращил глаза и сказал еле слышно:
– Умер?
– Да, он мертв. Да упокоит Аллах его душу и смилуется над ним. Пусть Аллах дарует нам, чтобы все мы умерли мусульманами!
Я отхлебнул из стакана и позвал официанта. Закурил сигарету. Кандуси залпом выпил свой стакан.
– Еще по одной? – спросил официант.
– Целую бутылку коньяка, – сказал я.
– Ладно, я выпью с тобой.
– Но как он умер?
– Баркас уходил от жандармов, и Кебдани был вынужден в одиночку вернуться в порт. Лодка разбилась о скалы. Мы нашли его тело. Обломки лодки выбросило на берег. Такой конец ему был уготован на небесах!
Я с грустью попытался поддакнуть:
– Правда. Такова была его судьба. Но это несправедливо.
Официант принес бутылку «Терри» и ушел:
– А Кабиль?
– Он арестован.
– За что?
– Они хотят обвинить его в смерти Кебдани. Полиции известно, что он работал с ним.
– А они схватили владельца баркаса?
– Нет. Они арестовали его, обыскали и отпустили.
– А где он сейчас?
– В руках тайной полиции.
– Он признался?
– До настоящего момента, он вроде ни в чем не признался.
Я допил свой стакан и вновь наполнил его.
– Ты напьешься, если будет продолжать в таком же темпе. Скажи мне, почему ты оставил ключ Саллафе?
– Она сама меня об этом попросила. Я не мог отказать. Она распоряжается всем в лачуге.
– Знаю. Она сбежала. Она собрала все, что можно, и скрылась.
– Куда?
– Мне ничего об этом неизвестно. С уверенностью можно сказать только о том, что она уехала из Танжера.
– Значит, сбежала?
– Этим всегда дело заканчивается, когда живешь с проститутками.
– А Бушра?
– Она, конечно же, уехала вместе с ней. Они никогда не разлучаются.
Значит, они, должно быть, уехали в Касабланку. Я бросил взгляд на площадь, где бродили любители ночи и вина, и сказал:
– Жизнь входит в свое обычное русло после того трагического дня.
– Но положение не очень хорошее во всем Марокко. Возможно, грядут еще более серьезные события, чем 30 марта. Я думаю, что пришло время, когда марокканцы потребуют независимости.
