Марвани снова закричал, воздевая руки к небу:
– Долой колониализм!
Толпа вторила ему:
– Долой! Долой!
Марвани: Да здравствует свободное и независимое Марокко!
Толпа: Да здравствует! Да здравствует!
Марвани: Долой предателей!
Толпа: Долой! Долой!
Марвани: Джихад!
Толпа: Джихад! Во имя любви к Аллаху! Джихад, соотечественники!
Какая-то красивая женщина взгромоздилась на деревянный ящик и издала радостный крик «ю-ю-ю». Его подхватили другие женщины. Мы вышли из кафе и встали за горой сложенных столов и стульев. Чато крикнул своим гнусавым голосом:
– Заходите внутрь.
Я перепрыгнул через ограду, окликнув Кебдани:
– Ты идешь?
Поколебавшись с минуту, он присоединился ко мне. Один из игроков сказал ему:
– Возвращайся на свое место, не обращай внимания на болтовню этой гнусной рожи!
– Гнусная рожа – это рожа твоей матери, – сказал я ему.
Он плюнул на меня. Я в ответ плюнул ему в лицо. Он попытался ударить меня стулом по голове. Я увернулся:
– Плевал я прямо в чрево твоей матери!
Он попытался перепрыгнуть через ограду. Я схватился за стул. Вконец разъярившись, он заорал:
– Ты еще увидишь! Я тебе покажу, с кем ты имеешь дело. Я плюну прямо в дыру твоей задницы, попадись ты мне в руки.
Я ответил ему, держась за свое причинное место:
– Вот что ты получишь!
Тут вмешался Чато:
– Пошли все вон отсюда! Катитесь драться на улицу!
Мы с Кебдани ушли.
– Они хотели вытянуть из тебя то, что ты выиграл.
– Я уже не мальчик, знаю я этих сукиных сынов.
– Знаешь, они все время мухлевали, пока играли. Ты хоть это-то понял?
– Конечно, но я ничего не говорил им, тем более что я выигрывал.
Толпа становилась все многочисленней. Мервани вел за собой людей. Кебдани сказал мне:
– Большинство людей, которых ты видишь здесь, не из Танжера.
– А тогда откуда?
– Из Рифа. Посмотри на них.
– Значит, за всем этим стоят испанцы!
– Именно об этом я и говорил только что в кафе.
Толпа бежала к автобусной станции. Там лежали большие груды булыжников для дорожных работ. Манифестанты набрали их и разошлись в нескольких направлениях. Одна группа напала на комиссариат полиции. Везде царили грабеж и разрушение. Мы с Кебдани оказались в группе, которая атаковала Саммарин. Один камень сбил с полицейского белую каску. Все лицо в крови. Одной рукой он останавливал кровь, а другой пытался вытащить пистолет из кобуры. Восставшие заставили его спасаться бегством, закидывая его камнями. Были разбиты уличные часы. Была половина второго дня. Разбита витрина. Я сказал своему приятелю:
