Я улыбнулся ей, одним махом выпил свой стакан. Она склонилась надо мной, взяла меня за подбородок и страстно поцеловала в губы, сказав при этом:
– Ты мне очень напоминаешь моего брата Саляма. Ему было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда его сбила машина.
Она опять наполнила свой стакан и сильно покачнулась. Впервые в своей жизни я видел мертвецки пьяную женщину. Она с трудом вышла из комнаты и крикнула:
– Ясмина, иди сюда!
Она что-то прошептала ей на ухо, несомненно, что-то обо мне.
Девушка, облаченная в кафтан, робко подошла ко мне. Она сказала:
– Все так же холодно, хотя и идут дожди.
Я плеснул ей коньяка в лимонад. Мы обменялись несколькими словами. Я почувствовал, что ее присутствие заметно развеяло мою тоску.
Я взял ее руку в свою, и мне захотелось сказать ей взглядом и улыбкой: «Я многого не понимаю в этом мире. А ты, Ясмина?» Глаза улыбались в ответ: «И я тоже не особенно понимаю в этой жизни».
Нам понадобилось погасить свет, чтобы не провести всю ночь, глядя друг на друга как брат с сестрой.
Соседи помирили меня с отцом. Я стал собранней и серьезно помогал своей матери на базаре. Но отец заставлял меня отказаться от сидения по вечерам в кафе. Это было слишком тяжело для меня. Огромная уступка. Ведь, ночь – это единственное, что было у меня. Это была моя вселенная.
Как-то утром двое полицейских в штатском – испанец и марокканец – пришли к нам на базар. Марокканец приказал мне следовать за ним. Я сразу же подумал об Абдессаляме и Себтауи. Мать была на складе овощей. Я попросил торговца мятой присмотреть за товаром в мое отсутствие. Они привели меня в комиссариат полиции. Марокканец спросил меня, где находятся Абдессалям и Себтауи. Я ответил, что мне ничего о них неизвестно. Он пару раз ударил меня по щекам и притянул за грудки:
– Если не скажешь правду, всю морду тебе изуродуем, понял?
Испанский полицейский попросил своего коллегу отвести меня к офицеру. Когда мы к нему вошли, тот воскликнул:
– А, это ты!
Я отдавал его сыну Хулио птичек, которых мне доводилось поймать. Часто они были уже мертвыми, но он об этом не знал. Я же не мог их есть. Я был также знаком с его женой, которая посылала меня за покупками и которую я иногда сопровождал на базар.
– Где сейчас живут твои родители?
– В квартале Транкат.
– Твоя мать по-прежнему торгует овощами?
– Да.
– А ты чем занимаешься?
– Помогаю матери по хозяйству.
– Но еще и всяким воришкам в их темных делах?
– Нет, никогда.
