Эрик знал, что его подставили. Ему больше не доверяли.
— Мы любим тебя, Эрик, — прошептала одна из них.
— Мы хотим, чтобы тебе было хорошо, — прошептала другая.
— И мы собираемся оставить тебе небольшое напоминание.
— Чтобы всякий раз, когда ты говоришь, ты думал о нас.
Они связали его. Одна держала лезвие над его членом, а другая начала работать над его горлом. Врач скорой помощи сказал, что у него осталась только одна голосовая связка. Ему повезло, что он вообще выжил.
— Шило, — наконец ответил Эрик Дюку. — Они воткнули мне в горло шило.
— Господи, — пробормотал Дюк. — Кто они?
— Грабители, — солгал Эрик.
Это то, что он сказал людям в больнице и полиции. Это сделали грабители.
Дюк поковырял в носу.
— Облом.
Вошла девушка по имени Дон, подошла к автомату с конфетами, не глядя на них. Недавно она тоже получила статус класса III. Дюк усмехнулся себе под нос. Они слышали, как доктор Грин говорил о ней с одним из работников.
— Катасексуалка, — сказал он. — Сексуальная одержимость мёртвым человеком.
Эрик слышал, что до того, как ей дали правильное лекарство, она мастурбировала по десять раз в день. И таких чудиков в палате было много. Трёхсотфунтовая шизофреничка, которая утверждала, что беременна от своей колли.
— Я отдам доктору Грину право первым выбрать себе щенка! — обрадовалась она.
Однажды ночью городская полиция привезла с собой одного с передозировкой фенциклидина.
— Я могу летать на всём, что может сделать Бог! — сообщил он им, когда они застёгивали на нём смирительную рубашку.
У многих пациентов были религиозные пристрастия. Многие из них были гиперсексуальны, но при этом искренне религиозны, как проститутка, которая «трахалась с Иисусом», или однополярный серийный убийца, которого они привезли из Тайлерсвилля, который заставлял женщин принять Христа как своего спасителя, а затем убивал их, прежде чем они успели передумать.
— Много людей на небесах, которых не было бы там, если бы не я, — хвастался он.
— Бог любит тебя, — повернулась Дон с батончиком Snickers и сказала это Дюку.
— Если Он это делает, скажи Ему, чтобы выпустил меня к чёрту из этой помойки, ты, сучка-психопатка с висячими сиськами. Как насчёт того, чтобы пососать мои яйца?
Дон фыркнула и ушла.
— Пустоголовая!
Эрик снова попробовал позвонить. Нет ответа.
«Где они?» — спросил он себя.
— Видишь, вот откуда я знаю, что я не гей, — анализировал себя Дюк, когда вернулся Эрик. — Эта пустоголовая там? Я мог бы поиметь её прямо на этом столе. Боже, я мог бы разорвать её.
