– Я не привыкла быть цирковой обезьянкой.
– Не совсем Вас поняла.
– Сколько Вам лет?
– Тридцать два.
– Сколько Вы весите?
– Девяносто четыре килограмма.
– А рост?
– Метр семьдесят три.
– Почему бокс? Это каприз?
Вот этого я действительно не поняла. С её материальным положением можно придумать массу развлечений, более подходящих возрасту и состоянию здоровья.
– А почему нет?
– В том возрасте, в котором Вы хотите начать заниматься, многие спортсмены заканчивают карьеру. Бокс – это не фитнесс. Совсем другие нагрузки.
Её глаза начинают поблескивать возмущением. Может, я напрасно открыла рот? Ведь кто платит, тот и заказывает музыку.
– А Вы сами-то зачем им занимаетесь?
Губы раздвигает улыбка. Перед глазами образ папы. Не изнуренного тяжелой болезнью. А того молодого. Который купил мне боксерские перчатки, как только я стала ходить.
– Мне нравилось драться. А еще быть сильной. Способной за себя постоять. Мне нравилось побеждать.
Возмущение исчезает из глаз Алёны Генриховны.
– Мне тоже понравилось. Когда я одела перчатки, то смогла выплеснуть все – ярость, боль, агрессию. А еще очень понравилось двигаться и наносить удары.
Она замолкает на секунду.
– Вы правы, насчет возраста и лишнего веса. И я пришла к Вам, потому что хочу боксировать не абы как, а чтобы у меня это хорошо получалось. Из-за ощущений, которые дает мне этот вид спорта.
Тут я её понимаю. Сколько себя помню, бокс был моей любовью. Я не слушала ни маму, твердившую, что девочки не должны иметь таких увлечений, ни других людей, разделявших ее мнение, ни подружек, которые уверяли, что я не буду нравиться мальчикам. На ринге я была сама собой.
– Чтобы этого добиться, недостаточно заплатить много денег. Нужно изменить рацион питания, сбросить вес. И тренироваться. Много. Оно Вам точно надо?
– Да.
Оставшееся время я подбираю ей комплекс упражнений, прошу обратиться к диетологу, тренировки решаем проводить три раза в неделю, в том числе и по будням. В конце концов, почему бы и не попробовать? Если человек этого хочет и готов добиваться поставленной цели. В ней чувствуется стержень.
Жизнь входит в схему, состоящую из работы и бытовых мелочей. Меня немного напрягает Матвей, который на вопросы о школе отвечает односложно. Но я хорошо его знаю и не могу не замечать, что ему там непросто.
Матвей
Освоился я быстро. В течение нескольких дней. Учителя быстро поняли, что я способен отвечать их высоким стандартам. Программа, конечно, отличалась. Но у меня уникальная память. Текст я запоминаю после первого прочтения. Тоже самое с восприятием на слух. Точные науки даются мне также легко, как и гуманитарные.
