— Герр Байльшмидт, вы, кажется, упоминали, что с крепостной стены открывается прекрасный вид, — поспешно заговорила она. — Не проводите меня туда? Хочу полюбоваться бурценландскими пейзажами…
Эржебет подхватила Гилберта под руку и едва ли не силой потащила вперед, так что казалось, это не он ее провожает, а наоборот. Они оставили свиту позади и вдвоем поднялись по проложенной в каменной кладке лестнице на стену. Отсюда действительно открывался прекрасный вид на долину. Распаханные поля, аккуратные белые домики в деревеньке под холмом, а вдалеке темно-зеленая громада леса и поддернутые лиловой дымкой Карпаты.
Гилберт облокотился о серый гранитный зубец, вдохнул полной грудью пропитанный вечерней свежестью воздух.
— Красота! — прошептала вставшая рядом с ним Эржебет. — Вечно бы смотрела…
— Да… Мне нравится эта земля, Лизхен. — Его голос дрогнул от нахлынувших чувств. — Я хочу ее защищать.
— И у тебя прекрасно получается. — Она улыбнулась, потрепав его по плечу. — Я не жалею, что отдала Бурценланд тебе, но…
Она не договорила, Гилберт и так понял, что она не решалась сказать.
— Но твоя знать меня на дух не переносит.
— Завидуют… Хотя в этом есть и твоя вина. — Эржебет бросила на него строгий взгляд. — Твои рыцари часто ведут себя слишком высокомерно и нагло… Что не удивительно, при таком-то командире. Постарайся быть с вельможами немного обходительнее. Разве это сложно? Устраивай приемы и охоты, дари подарки… И не подчеркивай так явно, насколько ты их превосходишь. Покажи, что ты такой же, как они…
— То есть льстить и лизать задницы? — Гилберт мгновенно ощетинился. — Да ни за что! Плевать, что там обо мне думают эти слюнтяи, которые даже живого половца ни разу не видели!
Он люто ненавидел все эти игры светского общества: сплошное притворство и милые улыбки, за которыми прячутся отравленные кинжалы.
«Черта с два я буду плясать на задних лапках перед всякими слабаками!»
— Гил, ты слишком неуживчивый. — Эржебет сокрушенно покачала головой. — Если все время не обращать внимания на мнение других, это может сыграть с тобой злую шутку. Нужно уметь быть гибким, но сохранять стержень.
В душе Гилберта закипел праведный гнев.
— Я и мои братья проливали кровь за эти земли! Мы заслужили уважение! Я не собираюсь ни под кого прогибаться! Так что хватит меня поучать!
— Я не поучаю, а лишь даю советы, упрямец! — выкрикнула в ответ Эржебет, тоже выходя из себя. — И, между прочим, не забывай, что Бурценланд все-таки принадлежит мне! И ты мой вассал!
