И все было бы прекрасно, но темное облако нет-нет, да появлялось на небе жизни Гилберта. С мадьярской знатью он не поладил сразу же, с каждым годом вражда только усиливалась. Вельмож злило растущее могущество Ордена, его богатства и слава. Все чаще Гилберту в след несся злой шепот, проклятия и насмешки. Он в долгу не оставался и тоже всегда вел себя со знатными господами презрительно и высокомерно, не уставая напоминать, что пока он и его братья сражаются, они отсиживаются в своих теплых замках в сытости и довольстве…
В одну из официальных проверок Гилберт с гордостью демонстрировал Эржебет новую крепость Мариенбург и в своей обычной хвастливой манере рассказывал о недавней крупной победе над половцами. Эржебет улыбалась, с довольным видом осматривала прочные каменные стены и периодически вставляла в цветистую речь Гилберта свои обычные ехидные замечания. Зато перешептывания знатных господ во главе с наследным принцем Белой были далеки от добродушных шуточек Эржебет, они так и сочились ядом. Гилберт сжимал зубы и старался не обращать внимания, убеждая себя, что всякие идиоты не заслуживают этого. Но с каждой минутой сдерживаться было все труднее.
В качестве кульминации сегодняшнего дня Гилберт преподнес Эржебет саблю в роскошных инкрустированных драгоценными камнями ножнах: изумруды и рубины были выложены в виде скачущего по полю коня.
— Это клинок вождя половцев, — объявил Гилберт, торжественно опускаясь перед Эржебет на одно колено и протягивая ей оружие. — Я забрал его после того, как убил мерзкого язычника в поединке.
— Благодарю, герр Байльшмидт, — церемонно произнесла Эржебет, принимая дар. — Ваша храбрость достойна быть воспетой в балладах лучших королевских менестрелей…
— Такие ножны можно заказать у хорошего ювелира, — довольно громко шепнул принц Бела стоящему рядом с ним барону, тот тихо хихикнул, старательно прикрыв рот ладонью.
Эржебет бросила на них суровый взгляд, у Гилберта на скулах заиграли желваки. Он резко встал и одарил принца не предвещавшей ничего хорошего милейшей улыбкой.
— Боюсь, что господам сложно отличить саблю половецкой работы от, скажем, арабской, — как бы невзначай обронил Гилберт. — Все-таки они так редко видят это оружие в деле…
Стоявшие возле него тевтонские рыцари злорадно осклабились, несколько откровенно захохотали в голос.
— На что это вы намекаете? — процедил побелевший от ярости принц.
Гилберт уже собрался ответить, но тут вмешалась Эржебет.
