— Ваш сегодняшний туалет, — он опускает нечто в чехле на кровать и отходит в сторону. — Я принесу завтрак через полчаса.
Уходит, не дождавшись от меня какой-либо реакции. Огонь в камине горел всю ночь, и я пригрелась на одном месте, но нужно встать и пойти переодеться. Мгновение, когда я предстала ночью перед мужчиной почти обнаженной, при свете утра кажется неправильным и постыдным.
Оказавшись в ванной, отпускаю ткань — и покрывало падает к ногам. Отпихиваю его в сторону и снимаю чехол с того, что мне придется сегодня надеть. Благодарность Дворецкому за очередной наряд, более подходящий мне, вызывает еле заметную улыбку. Чуть позже обязательно скажу ему спасибо.
Переодевшись, осматриваю себя со всех сторон, поправляю манжеты перешитой мужской рубашки и поглаживаю рукава из незнакомой мне мягкой ткани. Темно-коричневые брюки, немного широкие снизу, неплохо сочетаются с белым цветом рубашки. Сюда бы еще высокие сапоги и хлыст — можно седлать жеребца. Вместо сапог у меня летние мокасины, потерявшие свой первозданный желтый цвет, хлыст я и в помине в руках не держала, а вместо благородного рысака — мужчина, который оторвет мне голову, если узнает, что я сравнила его с парнокопытным.
Завтрак пролетает быстро. Не задумываясь, заглатываю принесенную пищу, едва ли обращая внимание на то, что оказывается во рту. Помню лишь воду, выпитую после всего, а еще запах корицы. Перед тем, как уйти, Дворецкий все же получает от меня слова благодарности и ту самую улыбку, которую вызвал его презент. Уголок губ создания дергается в ответной улыбке, и мне от этого не становится неприятно. Внутри не поднимается волна отвращения, ведь он помогает мне, так почему я должна чувствовать к нему омерзение?
Самаэль не остается в комнате после завтрака. Рассматриваю открытое окно, в котором скрылся воин, оно очень большое: я могла бы вытянуться во весь рост, если бы встала на подоконник, и еще бы место осталось. Ангел скрылся в непонятно откуда появившемся тумане. Сидеть в одиночестве в спальне не представляется возможным. Непонятно, то ли так еда на меня подействовала, то ли то, что можно передвигаться спокойно, не опасаясь, что подол платья задерется, а может, в этом каким-то образом замешано ночное происшествие, но я открываю дверь и выхожу в коридор.
Здесь ничуть не громче, чем в комнате, где вынуждено обитаем мы двое: человек и ангел. После моего вчерашнего замечания по поводу нехватки освещения тут стало достаточно светло. Все портьеры из темной ткани с окон сняты, также на стенах зажгли подсвечники, и находись я в другой ситуации, определенно восхитилась бы подобным интерьером, почувствовав себя графиней или, на крайний случай, баронессой в своем огромном имении. Оставляю дверь в спальню открытой — на всякий случай — вдруг придется с криками убегать от разъяренной толпы монстров. Люди в кино всегда бывают схвачены именно возле дверей, когда не могут их открыть.
