Но ведь есть мотивы, которые проходят через все ваши работы, даже когда вы пытаетесь сделать что-то непохожее на то, что делали прежде.
Если посмотреть все, что я сделал, станет понятно, что во всех моих фильмах присутствует поиск, во всех есть попытка обнаружить истину, найти решение проблемы. Хотя, наверное, на самом деле там всего лишь формулируются вопросы. Раньше я думал, что у меня есть вопросы, на которые я и ищу ответы. Но чем старше я становлюсь, тем более потерянным себя чувствую, — и отсюда рождаются все новые и новые вопросы.
2. «Алиса» и сборочная линия; журнал «Мэд» в отеле «Алгонкин»; армия, побег в Европу и разочарование в Диснейленде
К каким фильмам вы стали относиться серьезно? Вы часто упоминаете «Тропы славы» Кубрика как переломный опыт. Что еще произвело на вас особенное впечатление, когда вы были подростком?
Кино присутствовало в моей жизни в том же смысле, в каком деревья или скалы, фильмы были частью ландшафта. Меня часто поражает, каким неаналитичным я порой бываю: какие-то вещи я склонен просто принимать, притом что постоянно анализирую других, думая, что мне удается добраться до самой сути. Я был большим поклонником Джерри Льюиса, любил комедии и детективы. Конечно же, я имел представление исключительно о звездах: режиссеры для меня ничего не значили, за исключением Уолта Диснея и Сесиля Б. Де Милля, чьи имена звучали почти как торговые марки. Больше прочих мне нравились эпические картины вроде «Бен-Гура»[35] и «Десяти заповедей»[36], где десятки тысяч людей пребывали на экране в постоянном движении. Сами фильмы, вероятно, ужасные, но они создавали убедительную картину древнего мира.
Первым всерьез задевшим меня кино были «Тропы славы»[37]. Мне тогда было шестнадцать, я пошел на субботний дневной сеанс в Панорама-Сити. Помню, весь сеанс по проходам бегали дети. Сейчас можно только удивляться, что я тогда ходил в кино в субботу днем: судя по всему, в том возрасте кино значило для меня больше, чем мне теперь кажется, — я начинаю думать, что склонен подавлять память о хорошем, цепляясь исключительно за плохое. В любом случае есть вещь, которой я никогда себе не позволял: я никогда не смотрел кино из автомобиля, в драйв-инах. Сам факт, что можно приехать в кино ради чего-то еще, кроме картины, был мне ненавистен. Очевидно, я питал к кинематографу огромное уважение, раз я считал, что его не следует опошлять присутствием девицы, когда, вместо того чтобы смотреть фильм, ты поглощен тем, что лапаешь ее грудь. После «Троп славы» стало вдруг понятно, что бывают фильмы
