Черный ящик
БАЙОН: Перейдем к фетишизму. Можно ли тебя отнести в разряд фетишистов?
С. ГЕНЗБУР: Я фетишист в том смысле, что я люблю предметы, — да, у меня есть разные штучки. Так называемые приспособления. Да, фетишист. Но это опять обращение к живописи. Бамбу в черных разодранных чулках — потому что красивее, когда разодрано, — и в этих штуках, которые поддерживают чулки, — как это называется? — ...для меня это еще больше, чем ню. Это еще один подход, эстетическая уловка. Не уловка, поскольку это красиво; уловка, потому что секс становится больше чем секс. Именно так! That’s the problem, so... Но вообще-то я не представляю себя пьющим шампанское из какого-нибудь шлепанца или жрущим дерьмо десертной ложечкой...
БАЙОН: К этому мы еще подойдем.
С. ГЕНЗБУР: Итак, фетишизм, может быть, в особенных требованиях к освещению. Это ведь и есть фетишизм: свет гипержесткий или гипермягкий, видно все или ничего. Видеть все, без прикрас, резко, выдать яркий сноп по-операторски. Или, другой подход, пригасить. Это, разумеется, фетишизм. Но вот всякие там каблуки-шпильки — это мне чуждо. Это я не понимаю.
БАЙОН: К фетишизму могут относиться какие-нибудь ритуалы. Настолько строгие кодексы, что они остаются неизменными и...
С. ГЕНЗБУР: Тогда можно говорить о содомии и т. д. Если, конечно, есть желание о ней говорить. И о членах из латекса. О кодексах эрексов из латекса[170]...
БАЙОН: Черный ящик с гаджетами на ночном столике?
С. ГЕНЗБУР: А-а. Это принадлежало японскому сановнику. Это не «гаджеты». Это восьмой век.
БАЙОН: Это для удовольствия глаз или?..
С. ГЕНЗБУР: Я купил это из эстетической потребности. Все возвращается к этому. Там есть один курьезный предмет: яйцо с ртутью внутри, которое японки медленными движениями вставляли себе во влагалище, а ртуть тем временем ходила туда-сюда, туда и оттуда...
БАЙОН: Здорово. И яйцо принадлежало?..
С. ГЕНЗБУР: Император дарил такие яйца своим сановникам. Оно сделано из панциря черепахи, а в нем ртуть... Большая редкость. И бесценная.
БАЙОН: Бесценная — это сколько?
С. ГЕНЗБУР: Она стоит штук сто[171]. Для подобной фигни это много, зато красиво: черепаший панцирь и ртуть.
Обострение
БАЙОН: А другие предметы? Ритуальные вещи?
С. ГЕНЗБУР: Слово «вещи» следует из словаря изъять. «Вещь» не существует.
БАЙОН: Хорошо. Тогда будем говорить о ритуалах.
С. ГЕНЗБУР: Так красивее.
БАЙОН: Откуда берутся твои ритуалы? Откуда к тебе приходит чувство порядка, когда каждый «предмет» на своем месте?
