Ментальная перезагрузка. 5 шагов к своей настоящей жизни | страница 55



Что это было?

Я встаю, иду на кухню и вижу, что Люси лежит без сознания на полу около раковины. Губы у нее посинели. Она не дышит.

«Нужна помощь!» — кричу я, а потом вспоминаю алгоритм «дыхательные пути — дыхание — кровообращение», то есть последовательность этапов, необходимых для спасения человека, о которых я узнал на курсе оказания первой помощи в армии. Вижу, что шея женщины согнута, голова опирается о кухонный шкаф. Аккуратно передвигаю Люси в центр комнаты, чтобы действовать было удобнее. Отклоняю ее голову назад, давая дыхательным путям возможность открыться. Щупаю пульс. Но не уверен, что чувствую его. В отчаянии похлопываю ее по лицу, зову по имени. И снова никакой реакции. Держу руку над ее ртом. Дышит ли она? Смотрю на ее грудную клетку. Двигается ли? Запрокидываю голову женщины еще дальше. Собираюсь зажать ей нос и начать искусственное дыхание рот в рот, как вдруг глаза Люси широко распахиваются, и она изо всех сил пытается сделать вдох. Сознание вернулось, но не совсем. К нам прибегает медсестра, которая всегда дежурит в доме; она переводит Люси в безопасную позу и накрывает одеялом.

Проходит несколько долгих тревожных минут, и за Люси приезжает скорая помощь.

* * *

Кажется, в их глазах страх. Две женщины среднего возраста, две сестры, которые пробыли здесь столько же, сколько и я, сегодня уезжают. Отправляются в «трезвый дом», что-то вроде места временного проживания, где они будут вместе со своей семьей на протяжении переходного периода. За ними станут присматривать и определят, готовы ли они вернуться к обычной жизни.

— Надеюсь, в этот раз все пройдет как надо, — говорит один из сотрудников нашего центра, махая двум сестрам на прощанье.

«В этот раз»?

Оказывается, большая часть людей, с которыми я здесь соседствую, побывали в «трезвом доме» кто два-три, кто четыре, а кто и пять раз. Судя по всему, мое нахождение здесь — это только первый шаг. Настоящая работа нач­нется, когда я вернусь домой.

* * *

Помню тот первый раз, когда Люси оставила для меня свободное место рядом с собой на одном из сеансов групповой терапии. Не знаю, было ли это проявлением эмпатии или я ей понравился. По ее виду невозможно было догадаться, что она проходила реабилитацию уже несколько раз. Что испробовала, как она сама однажды призналась, почти все.

— Эта реабилитация у меня будет последней, — сказала Люси.

* * *

Тот период, на протяжении которого я регулярно бегал до железных ворот и обратно, закончился! Дело в том, что удовлетворен еще один мой письменный запрос. Мне разрешили бегать по утрам по ту сторону забора. Выхожу за ворота с непередаваемым чувством свободы. И с улыбкой от уха до уха. Кажется, будто отчетливо слышу призывы на молитву, вижу величественные горы Гиндукуш и ощущаю запах пыли, которая взвивалась, когда я бегал по утрам вокруг военного лагеря в Кабуле. Для меня все еще удивительно, что в стране, охваченной войной, каждый день можно было найти такой промежуток времени, в течение которого красота природы пребывала в покое. Всего несколько коротких часов, прежде чем вновь начинал грохотать оркестр боевых действий, мир демонстрировал свою чистоту. Природа была просто природой, а мне выпадал шанс быть ее частью.