На озере Великом [авторский сборник] | страница 12

— Быстрей, товарищ водитель, там дом завалило! Много жертв, — говорит Котя.

Походя они создают обстановку игры.

— Какой дом? — спрашивает Мик. — Пятиэтажный?

— Семиэтажный, — решительно говорит Котя.

Мик сигналит ещё неистовей.

Я хорошо представляю себе двух этих ребят: Котю с большим, упрямым лбом, нахмуренными глазами и разбитыми, в ссадинах, коленками и хрупкого Мика с тонким, серьёзным лицом. В Коте преобладает мужское начало, в Мике — женское. Таких, как Мик, взрослые всегда оскорбляют сравнением с девочкой.

Разрыв через дом от нас. В разрядившемся воздухе исчезают звуки.

Мне немного не по себе. За окном медленно оседает пыль, особенно нежной кажется голубизна воздуха над крышами.

— Трр! — доносится из-за стены.

Машина затормозила. Теперь в движение приходит вся мебель. Голос Коти:

— Осторожней, ребята. Да поживей, поживей — там люди!

Он — «главный врач» и начальник аварийной группы. Это немного смущает реалиста Мика.

— Послушай, Котя, мы же не пожарники?

— Без разговора, товарищ! Там люди заваленные.

Вздохнув, Мик принимается за «раскопки».

— А вот и мы, товарищи пострадавшие! Ну как, вы все живы? Мы сейчас окажем вам первую помощь. Мик, оказывай первую помощь.

Новый взрыв возмущения:

— Но я же водитель и пожарник, Котя! Я не могу быть санитаром! Так не бывает!

— Не разговаривайте, товарищ! Кем нужно, тем и будете!

Мик покоряется.

Я слышу, что сейчас в ход пошли подушки. Верно, это и есть пострадавшие.

— Смотри, Мик, — радостно говорит Котя, — мы успели вовремя, все живы!

— Ничего не все, — говорит Мик, и в голосе его звучат подозрительные нотки. — Так я не буду играть. Это не взаправду!

— Ну, а кто же не жив? — спрашивает Котя. — Я что-то не вижу неживых.

— А вон та девочка — она совсем неживая.

— Ну, та девочка… — раздумчиво говорит Котя. Ему хочется успокоить товарища, но он не может совладать со своим сердцем. — Так это же Варя, Мик. Мы с ней играем в саду. Неужели ты хочешь, чтобы Варю убили?

Нет, Мик этого не хочет. Пусть Варя будет жива. Но он хочет, чтоб было как взаправду, иначе неинтересно.

— Вот этот старичок умер. Смотри, Котя, он совсем даже не дышит!

Тяжёлый диванный пуф, очевидно приподнятый Миком, с размаху опускается на диван. Жалобно погуживают пружины.

— Этот старичок?.. — Пауза. — Нет, он как будто немного дышит. Послушай, Мик, он чуточку дышит.

— Нет, не дышит. И вовсе не дышит! То есть ни чуточки!..

— Ну что ж, что не дышит! — решительно говорит Котя. — Мы сделаем ему искусственное дыхание. Так бывает!