На озере Великом [авторский сборник] | страница 11

— Славный петух, — сказал он. — Придётся на базар нести, там его с руками оторвут. А ты не плачь, вечером в ночное пойдём. На тебе, — и он протянул мне кнут.

Но я не взял его. Мне уже не хотелось быть властителем существ, населяющих сельский мир, мне хотелось стать их братом.

Я сижу в доме на Красной улице. Из окна видны Университетская набережная, голубоватооранжевая полоска Невы, дома на противоположном берегу. Но мне видно и дальше, за Университетской. В огромной остроконечной расселине одного из домов виднеется Большой проспект. Треугольный кусок вырезан из дома, как из пирога.

Я поглядел в окно, когда вдалеке раздался первый разрыв артснаряда. Каждый день методично обстреливают они город.

Первый снаряд разорвался далеко от нас. Но спокойным нельзя быть — они переносят огонь.

За стеной играют дети: восьмилетний Котя и шестилетний Мик. Я стучу в стену:

— Ребята, в подвал!.. Артобстрел!

Я стараюсь говорить с лаконичной вескостью, как в воинском приказе. Этот тон обычно больше всего действует на ребят, но сейчас они заняты игрой и не обращают на мои слова ни малейшего внимания. Так происходит уже не первый раз, но я снова стучу в стену и ложусь на диван. Я тоже решаю остаться в комнате. На улице тихо, разрывы всё так же глухо теряются вдали. И в доме тихо. Сквозь тонкую стенку ясно слышатся голоса ребят. Какая-то скучная у них сегодня игра.

— Дзынь-н-нь! — Это Котя.

— Старший политрук слушает, — отзывается басом Мик. — Вам кого?

— Мне старшину Косачёва.

— Косачёв вышел, — отвечает Мик (он реалист и любит, чтобы игра походила на жизнь). — Вы мне ещё позвоните!

— Нет, теперь вы мне позвоните, — с досадой говорит Котя, — а то я звоню, звоню, и всё без толку.

— Дзынь-н-нь! — Это Мик.

Но Котя разозлился и теперь отвечает, что такой-то занят и подойти не может. Игра не клеится, но они с завидным упорством стараются раздуть угасающую искру.

Между тем огонь приблизился к нам. Стала «слышна траектория», как говорят артиллеристы. Шелест, прерываемый чавканьем.

Разрыв. С потолка осыпается немного извести. Второй. Мне становится мучительно жаль детей, трогательный закон детства заставляет их играть во что бы то ни стало.

— Обстрел! — говорит Котя.

Они даже не слышали моего предостережения. Я снова стучу в стенку. В ответ несётся: «У-у-э!.. У-у-у!» Этот странный звук, который умеют производить только дети, означает автомобильную сирену. Мик сигналит вовсю. Я понимаю: это мчится «скорая помощь». Трещит кресло, изображающее автомобиль.