его отсутствие комендантский взвод и прочее будут подчинять
ся Петрову. Андрей заявил, что комендантский взвод ему не
нужен, а рассказывать «романы» он будет только в общем
бараке. Хочет Падло послушать, пусть приходит, «если, — до
бавил Петров, — у меня не пропадет охота рассказывать при
виде тебя».
— Не может быть, чтоб так он ответил коменданту.
— Не может, но было. Я сам не поверил Монахову. Саня
Лошадь, он был в комнате Падлы, когда били Петрова, почти
слово в слово повторил рассказ Монахова.
— И этот подонок Саня здесь?
— Я выписал его за неимением мест. Я многое повидал в
лагере, давно перестал удивляться, но Петров... Девять банди
тов, вооруженных ножами, палками, безнаказанностью, а он
один плюет в глаза их хозяину. Падло заорал: «Раздеть его,
подвесить вниз головой!» Петров схватил полено и Саня Ло
шадь получил превосходный удар по голове.
— А Падло?
— Ускользнул мерзавец. Петрова били долго, ожесточен
но и умело. Проломили череп, сломали руку, два ребра и вы
бросили из окна. До утра Андрей валялся на земле, истекал
кровью, а надзиратели не разрешали отнести его в барак.
Утром пришел начальник и на глазах заключенных пинал
Петрова ногами и орал: «Ты ценного человека чуть не убил!»
Сперва хотели схоронить Петрова тут же в зоне, а потом реши
ли, что все равно он не выживет и привезли в больницу. Таков
начальник сорок первой. А вы боитесь, что пострадает невин
ный человек. К нам прибывали десятки искалеченных заклю
ченных с его командировки, сам он мало кого бил, зато натрав
ливал коменданта и его взвод.
— У начальника сорок первой жена, двое детей. Дети не
виноваты, жена тоже.
— А Петрова ждет мать, а может быть и невеста. А погиб
шие на сорок первой? Их разве не ждал никто? Их дети не
остались сиротами? Умирать с мудрой улыбкой всепрощения
54
очень красиво и заманчиво. Не жалеешь себя, твое дело. Но
позволяя себя убить, ты утверждаешь бандита в мысли, что
любое преступление сойдет ему безнаказанно, превращаешься
из его жертвы в сообщника. А помогать двуногому зверю не
имеет права ни один честный человек. Так что не терзайте
себя, Любовь Антоновна, если начальник сорок первой лет на
