хлеба. Лагерная администрация грозит выдать ворам, если он
ослушается. Вечный страх, не выдадут ли ворам на правеж.
Зависть: Димка Нос живет лучше меня. Ненависть к честным
людям: да как они смеют считать себя выше меня! К ворам:
они убьют, лучше я их убью. И где-то прячется презрение к
себе самому: Васек Фиксатый честный вор, а я — сука. Неиз
вестность: что буду делать, если даже выскочу на волю? Ра
ботать — не хочу, милиция жить спокойно не даст, честная
девушка замуж не пойдет, воры убьют, если встретят. И у него
появляется безысходная тоска, злоба и одно неистребимое ж е
лание на ком-нибудь выместить свое несчастье, кого-нибудь
унизить, оскорбить, увидеть, как он плачет, молит о пощаде.
Даже в BYPe, где власть в руках воров в законе, не творится
и десятой доли той подлости, какую допускает сучья адми
нистрация. Вора в законе уважают такие же, как и он сам.
Он гордится сознанием своей честности, превосходства над
теми, кто в его власти, и в будущем, если его не убьют, вора
ждет безоблачная жизнь в лагере и непробудное пьянство на
воле. Значит, можно не зверствовать на каждом шагу. Лагер
ное начальство, отдавая политических сукам, остается непри
частным. Мы беззакония не свершаем, рассуждают они, а за
ключенные?.. что ж ждать от этих подонков... Орлов говорил
мне как-то раз, что идею использовать сук впервые высказал
один крупный начальник. Он доложил наверх, шефы посо
вещались, внесли его ценное предложение еще выше, и там
дали «добро».
— Вы хотели рассказать о Иване Харитоновиче, — напом
нила Любовь Антоновна.
39
— Милый человек он был. Комендант дознался, что у
Ивана Харитоновича припрятаны деньги. Его раздели догола,
обыскали. Деньги нашли в брюках, и ради смеха отхлестали
брюками по лицу. Комендант попытался заставить кричать
Ивана Харитоновича: «Я целоваться хочу, коменданта поце
лую, три рубля плачу». Он отказался. Опричники коменданта
схватили Ивана Харитоновича за ноги и окунули головой в
парашу. Мы не выдержали, поднялись. Надзиратели во главе
с начальником командировки встали на защиту коменданта и
его своры. Мне разбили голову, кой-кому сломали руки, ноги...
Ночью Иван Харитонович повесился. Вскоре нашу команди
